Солнце в бокале - [5]

– Но почему отец считал, что записи Себастьена у тебя? – спросила Мадлен, впервые нарушив исповедь матери.

– Потому что они действительно были у меня. Я знала, что у Себастьена есть тетрадь, в которую он записывает все секреты коньячного производства. Это был его подарок нашему будущему ребенку. Себастьен говорил, что описал в ней в деталях процесс создания абсолютно новой марки коньяка.

– Почему ты не сказала о ней отцу?

– Первое время я была в таком горе, что не думала о тетради, потом родились вы. Если бы не тот случай с Полем, то я и не вспомнила бы о записях Себастьена. – Соланж посмотрела в глаза дочери. – Мадлен, ты должна поклясться мне, что никогда не откроешь правды Жану-Анри. Он боготворит Поля и не перенесет известия, что тот является убийцей его отца. Кроме того, обещай, что не отдашь эту тетрадь отцу. Прости, что взвалила на тебя всю тяжесть моей тайны, но мне больше некому довериться.

– Я сделаю все, как ты хочешь, мамочка. – Мадлен обняла Соланж. – Я люблю тебя.

– И я люблю тебя, детка.

Мадлен вернула тетрадь в тайник и, раздевшись, забралась под одеяло. Сон не шел. Множество мыслей одолевали ее. Воспоминания о матери, ненависть к отцу, жалость к ничего не подозревающему брату.

В дверь тихо постучали. Мадлен, приподнявшись на подушках, спросила:

– Кто там?

– Это я, Жан-Анри. Открой, мне необходимо с тобой поговорить.

Самолет плавно поднялся в воздух, и Фрея расслабленно откинулась на спинку кресла. Месье Юбер что-то говорил ей о наследстве и документах, но она была не в состоянии вникать сейчас в какие бы то ни было юридические тонкости. Очевидно заметив это, Габриель, расположившийся напротив, рядом с уснувшим сразу же после взлета Майклом, склонился к ней и спросил:

– Вы уже бывали во Франции?

– Нет, – ответила Фрея, покачав головой. – Но я всегда мечтала о подобном путешествии.

– Вам понравится, – уверенно заметил он. – Здесь каждый находит то, чего ему недостает в жизни.

– Значит, и я смогу найти? – Молодая женщина шутливо улыбнулась.

– Интересно, а чего вам не хватает? – ответил вопросом на вопрос Габриель.

Фрея задумчиво молчала. Она знала, что сказать собеседнику, но не решалась произнести это вслух. Желание было слишком личным, для того чтобы о нем стоило говорить кому бы то ни было, даже этому красивому темноволосому мужчине с удивительно проницательным взглядом.

Молодая женщина мечтала о любви. Ей хотелось быть необходимой словно воздух, желанной, словно прохладная вода в жаркий день, притягивающей, словно огонь костра в прохладную ночь.

– Вы молчите, – прервал ее размышления Габриель. – Означает ли это, что вы абсолютно счастливы и вам нечего желать?

– Конечно нет. Просто мне кажется, что мечта подобна диковинной птице – случайное слово может ее спугнуть. А мне этого не хотелось бы.

Фрея задумчиво отвернулась к иллюминатору. И Габриель, поняв, что «ступил на запретную территорию», откинулся на спинку кресла и замолчал.

Его безумно интересовало, что за тайну скрывает сидящая перед ним молодая женщина. А в том, что тайна есть, Габриель нисколько не сомневался. Слишком часто ловил он на ее лице тень печали. Кроме того, присутствие молодой англичанки и радовало, и одновременно раздражало его. Радовало, оттого что впервые сердце так учащенно билось при одном взгляде на нее. И раздражало, что он, по-видимому, не вызывал у женщины ответных чувств. Больно уж она независимая, эта мадам Нортон.

Фрея смотрела вниз, на проплывающие города, селения, леса, замки, широко распахнутыми глазами, словно девочка, неожиданно попавшая в сказку. Как все здесь не похоже на Англию!

Она глубоко вздохнула и тут же с опаской взглянула на Габриеля: не заметил ли он ее смятения? Но тот сидел с закрытыми глазами и, казалось, дремал. Фрея вновь вернулась к своим мыслям. Ее волновало, сможет ли Франция стать для них с Майклом по-настоящему родным домом. Убежищем, где изгладится из памяти весь ужас совместной жизни с Джоэлом.

Габриель следил за ней сквозь ресницы и размышлял, когда лучше начать разговор о покупке виноградников. В том, что она решит их продать, он нисколько не сомневался. Разве под силу такой хрупкой женщине управлять ими? Вот только когда придет в ее очаровательную головку эта мысль? Не следует ли ему ускорить события, пока кто-нибудь другой не опередил его?

Впрочем, нет. Не стоит спешить. Пусть освоится, увидит истинные размеры своего наследства, о которых, судя по всему, имеет весьма отдаленное представление и испугается ответственности, которая ляжет на ее плечи. Вот тут-то в роли спасителя выступит он со своим предложением, убив тем самым сразу двух зайцев: получит виноградники Жана-Анри и вместе с тем искреннюю благодарность несравненной мадам Нортон, которая вполне может перерасти во что-то более существенное.

Поняв, что все больше думает о племяннице Дюфера как о желанной женщине, Габриель нахмурился. Не хватало еще мешать бизнес с чувствами. Весьма опасное сочетание!

– Месье Юбер, еще долго? – обратилась Фрея к устроившемуся на заднем сиденье рядом с Майклом нотариусу.

– О нет, мадам, потерпите. Еще несколько минут, и вы увидите все своими глазами. – Алан Юбер ласково посмотрел на нее. – Дом семьи Дюфер один из прекраснейших в округе. Уверен, он приведет вас в восторг. Месье Алье может подтвердить правоту моих слов.