Сибирский эндшпиль

Эдварду Джозефу, моему третьему сыну подряд, который после трех дочерей подряд восстановил мою веру в математику, доказав, что закон больших чисел все-таки действует… если достаточно долго стараться.

Я хотел бы выразить свою благодарность за помощь и советы в создании этой книги следующим людям:

Бренту Уорнеру из НАСА, из Космического Центра Годдард, Мэриленд, который провел многие часы, раздумывая о маятниках, гироскопах, векторах и геометрии вращающихся тел, любезно согласившись рискнуть своим здоровьем и здравым смыслом, посетив причудливый мир авторов НФ.

Джиму Валигора из НАСА, из Космического Центра Джонсон, Хьюстон — за информацию о физиологии низких давлений и конструкциях космических скафандров.

Стиву Фэйрчайлду из Моанинг Кэверн, Мерфиз, Калифорния — за советы обо всем и бесценную склонность тыкать в твои ошибки.

Линкс Кроуи из Беркли, Калифорния — за советы о методах безопасности.

Дэвиду Роббу из Эпплайд Персепшнс Текнолоджиз, Миннеаполис — за огромное количество данных о космических колониях.

Черил Робинсон — за то, что помогла собрать вместе Лью и его товарищей из кучи разрозненных листков.

Оуэна Лока из Бэллентайн Букс — за то, что поделился своими бесценными знаниями о мире военной разведки.

Кэти Собански — за помощь в переводе русских имен.

Такуми Сибано — за помощь в постижении загадочной восточной души. И наконец — Джекки, которая выступала и в роли электрика, и трубопроводчика, механика и слесаря, садовника, шофера и плотника, а главное — в роли мамы трех маленьких головорезов — и ни разу не пожаловалась на те часы, которые я просиживал за столом. Она сделала эту книгу возможной, а они сделали ее необходимой.

Истребитель-бомбардировщик МиГ-55Е, окрещенный на западном военном жаргоне, как "Куропатка", был прочным и простым в обслуживании самолетом, предназначенным для атаки по наземным целям — что и сделало его очень привлекательным средством борьбы с партизанами среди заправил разваливающихся марксистских режимов Третьего мира. Западная военная разведка была также заинтересована в нем, поскольку на этой машине был установлен первый промышленный вариант советского компьютера обнаружения и слежения ОС-27/К; эксперты по радиоэлектронному противодействию очень хотели бы познакомиться с ним поближе.

Как и на большинстве советских самолетов, кораблей и наземной техники, на МиГе был установлен черный ящик, с помощью которого можно было вычислить свои координаты с точностью до нескольких метров, пользуясь сигналами навигационной системы на советских спутниках. Пилот Абел Мунгабо, взлетая с аэродрома в Зиганде, одного из двух государств Мадагаскара, на которые распалась Малагасийская республика, на тренировочный полет, знал это. Пилот не знал только, что на борту австралийского крейсера в пятидесяти милях от берега находилась группа профессионалов по постановке помех вместе с засекреченным оборудованием. Эта аппаратура вместе с передатчиком высотного бомбардировщика ВВС США, случайно пролетавшего мимо, сбили с толку черный ящик на самолете Мунгабо. Безнадежно заблудившись над океаном, он повернул назад, но ухитрился промахнуться мимо берегов Мадагаскара и долетел до самого побережья Южной Африки. Там у него кончилось горючее и он катапультировался.

Что случилось потом — официально не известно никому. Мунгабо клялся, что самолет упал в море и он видел это своими глазами. Южноафриканцы утверждали, что пилот ошибся: самолет рухнул на берег и разбился. В подтверждение были даже представлены изуродованные обломки. Но советские инженеры, прибывшие в Зиганду для осмотра обломков, не избавились от подозрений. Обломки носили следы взрыва, а не удара, и казалось странным, что среди них не осталось ничего от чувствительной бортовой радиоэлектронной аппаратуры. Южноафриканцы пожали плечами, дескать, так получилось, а взаимные дипломатические обвинения и опровержения продолжались еще долго.

Специалисты нескольких западных военных лабораторий, возможно, и не догадывались об этой перепалке — они были слишком заняты своими новыми игрушками. А компьютер обнаружения и слежения ОС-27/К попал прямиком в Кембриджскую научно-исследовательскую лабораторию главнокомандования ВВС США в Хэнском-Филд, что под Бедфордом, штат Массачусетс.

Доктор Пола Брайс смахнула со лба прядь светлых волос и склонилась над одним из окружавших ее стол дисплеев с диаграммами сигналов. Она набрала на клавиатуре код, отметила изменение в форме сигнала и попросила изменить схему на другом дисплее.

— Вот так-то лучше. Д-3 должен быть синхронизацией, а Е-6 соединен через емкость с управлением вторым модулем.

На столе, в нескольких футах, разобранный на блоки и модули, разложенный среди путаницы проводов, кабелей и щупов, лежал русский компьютер. Эд Саттон, еще один специалист по системам связи из ВВС США, вглядевшись через окуляр микроскопа на деталь одной из плат, переместил миниатюрный щуп.

— То же самое, с вводов на обе. Ну, как?

Пола опять посмотрела на диаграмму.

— Ага!

— Попал?

— Переключается… порог около двух десятых вольта.

— Все-таки дифференциальное?

— Взгляни сам.