Сергей Нечаев

Сергей Нечаев

Повесть для подростков о жизни и смерти отважного революционера, нигилиста, вожака «Народной расправы» Сергея Нечаева, опубликованная в журнале «Пионер» за 1928 год. Придавленный тяжелым каблуком «царя-освободителя, стонал в рабстве огромный стотридцатимиллионный народ, и Нечаев был одним из крохотной горсти мужественных людей, отдавших свой мощный ум, силу, ловкость и невероятную энергию на борьбу с царским строем.

Жанр: Историческая проза
Серии: -
Всего страниц: 15
ISBN: -
Год издания: 1928
Формат: Полный

Сергей Нечаев читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Рисунки художника К. КУЗНЕЦОВА


Если бы редакция созвала общее собрание всех читателей — набралось бы их несколько десятков тысяч, и если бы им всем сказать: «а ну-ка, поднимите руки, кто знает про Сергея Нечаева», — нам кажется, поднялось бы не более десятка рук тех ребят, которые знают что-нибудь о жизни отважного революционера и великого бунтаря Сергея Нечаева.

Придавленный тяжелым каблуком «царя-освободителя», который освободителем был прозван потому, что освободил крестьян от… земли, стонал огромный стотридцатимиллионный народ, и Нечаев был одним из крохотной горсти мужественных людей, отдавших свой мощный ум, силу, ловкость и невероятную энергию на борьбу с царским строем.

Для наших читателей описание его жизни, полной приключений и опасностей, побегов и баррикадных боев, будет интересным. Напишите, товарищи-читатели, что вам нравится в описании жизни Нечаева.

Глава первая

ЗНАКОМСТВО С ОХРАНКОЙ

— …Нечаев голосует за казнь царя, — спокойно сообщил Желябов.

Перовская вспыхнула чувством радостной гордости, но тотчас овладела собой и в тон Желябову произнесла:

— Чего и следовало ожидать…

Остальные молчаливым кивком головы поддержали реплику. И только тогда к сидевшему в тени народовольцу вернулся дар слова.

— Позвольте, — вскричал он, — но мне совершенно непонятно, почему так и следовало ожидать, чтоб голос из загробного мира высказался за казнь царя?! Может, мне показалось, что вы назвали Сергея Нечаева? — нерешительно обратился он к Желябову, но, получив утвердительный ответ, с еще большей горячностью заговорил:

— Значит, Нечаев жив! Вы говорили с ним?! Но почему он не здесь? Где он был эти восемь лет?..

Желябов с прежним спокойствием произнес:

— Товарищ только что из Москвы. Он не знает, что перед Исполнительным Комитетом даже царские тайники растворяют свои двери. И не знает… — но здесь голос изменил этому сильному человеку, глубокая грусть зазвучала в нем, когда он доканчивал фразу, — как дорого платит Нечаев за свое согласие.

Приезжий изумленно обвел глазами собрание, еще ничего не понимая, но чувствуя, как необычная торжественная печаль, нависшая над товарищами, сжимает и его сердце.

Описанное событие разыгралось двенадцать лет спустя после того, как пронесся первый буйный вихрь русского революционного движения. Вихрь, закрутивший студенчество, просвещенное общество, трусливое правительство и взметнувший над всем этим таинственное и громовое имя: Нечаев. Уже пронесся этот вихрь, но старшее поколение революционеров еще помнило мрачные закоулки 60-х годов, где он зарождался. Отсюда начинается и наш рассказ.


…Наступает новый, 1869 год.

Придавленный всесильным Третьим Отделением Петербург молчит, не подает и признаков жизни. Любимые писатели в ссылке, в изгнании. Журналы хиреют, страшась навлечь на себя гнев царской цензуры. Шеф жандармов, граф Шувалов, заверяет царя в незыблемости устоев и преданности народа. И в это же время в Петербургском Сергиевском училище учитель закона божия собирает по вечерам горячую молодежь и страстно проповедует не любовь, а ненависть, не веру, а безбожие, не смирение, а революцию.

Этот учитель сам в комсомольском возрасте — ему едва пошел двадцать второй год, но горячие приверженцы уже считают его своим вождем.

С его восторженных уст не сходят имена Каракозова, несколько лет назад стрелявшего в царя, и Бабефа, заговорщика Великой французской революции, — и всем становится ясно, что он и сам станет в одном ряду с ними.

Неудивительно, что так внимательно слушает его и Вера Засулич, когда он, все оживляясь, говорит о своей мечте. Нет, не мечте. Мечта — это что-то туманное и бесформенное, а Нечаев уже лелеет точный, рассчитанный план революции.

— … Воспользоваться волнением студентов в Питере и Москве, выбрать лучших среди них, преданных нашим идеям. Они пойдут по всем городам, уездным и губернским, чтобы поднять народ. Нужно только умело организовать это; и не пройдет и года, как вспыхнет революция, ибо народ недоволен, в нем уже бродит бунтующая сила…

Вера не впервые слышит Нечаева. После первой памятной встречи на учительском собрании, когда сразу обнаружилось столько общего в их взглядах, она с удовольствием беседует с этим человеком, ей нравится твердость его взглядов и энергия, с какой он их защищает.



Нечаев ловит на себе вдумчивый взгляд молодой девушки — это вызывает в его груди странное чувство теплоты. Он говорит все увереннее и увлекательнее.

— Бороться до «полного умственного, социально-экономического и политического освобождения народа», — наизусть читает он программу Бакунина из нелегального «Народного Дела».

А когда они остаются вдвоем, грозный революционер, «будущий разрушитель могущественнейшей империи», почему-то замолкает, а потом неожиданно брякает:

— Я вас полюбил!..

Вера смотрит на него с изумлением. Изумление — это единственное чувство, которое она испытывает.

— Я очень дорожу вашим хорошим отношением, но я вас не люблю.


В Петербурге студенческие беспорядки. На какой-то частной квартире идет сходка. Нечаев уже спешит туда, и скоро в накаленную спорами атмосферу падают его горячие слова:


Еще от автора Израиль Львович Бас
Иван Федоров

Ива́н Федоров — первый русский книгопечатник, издатель первой точно датированной печатной книги («Апостол») на территории Русского государства.


Рекомендуем почитать
Путь. Поиск Истины в Мире Лжи

Необычная история обычного человека, поиск истины и смысла жизни которого в конечном итоге приводит автора к самому себе – к внутреннему состоянию человека, из которого начинается настоящая жизнь. Родившись в СССР, он перемещается по миру в поиске своего пути. Изучение восточной философии приводит его к священным растениям-Учителям, которые были и до сих пор используются шаманами Южной и Северной Америки. Погружаясь в духовные практики древнего мира, автор проходит через процесс глубокой личностной трансформации, что приводит его к образу жизни, который возможно не был предначертан ему судьбой.


Практика осознанности

Основой этой книги является материал лекций, прочитанных автором в 2016 году. Охват тем, представленных в ней, довольно широк, но в каждой из них немало места уделяется тому, как практика осознанности помогает нам решать внутренние проблемы и достигать высшей духовной реализации.Что такое осознанность? Это непрерывный процесс отслеживания текущих переживаний, всего происходящего в настоящий момент. Если у Вас она в жизни есть – прекрасно! А если нет, то эта книга поможет Вам ее обрести.В ней рассматриваются ключевые вопросы практики осознания себя, своих эмоций, мыслей и желаний.


Рождение

Аннотация:Империя Даур. Могучее государство магов, существующие многие тысячелетия. Выросшее на руинах павшей когда-то страны, оно существует за счёт силы своих магов и техномагии. Здесь мало кто не владеет Даром. Мало кто осознаёт свою жизнь без всех тех благ, что дают амулеты и артефакты. Но всё ли так гладко, как может показаться на первый взгляд? За маской благополучия скрываются нищета и разруха в на окраинах и в глухих местах, необразованность в деревнях, бандитизм на дорогах и постоянная грызня между старым дворянством и появившимися несколько столетий назад военными аристократами - бывшими смердами, приобретшими в лабораториях магов Дар, нечеловеческую силу, живучесть и..


Мир Тьмы

 Уже многие тысячелетия прошли с тех пор, как люди этого мира отвернулись от Равновесия Сил. Они отвернулись от Тьмы, её Силы и её адептов - тех, кто в своих делах опирался именно на эту переменчивую стихию. И она, вечно танцующая в своём бесконечном движении, всколыхнулась. Равновесие будет восстановлено. Даже если для этого придётся утопить этот мир в крови его жителей.


Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.