Революция в виртуальной реальности
На чистом листе бумаги можно писать самые новые, самые красивые иероглифы.
Мао Цзедун
5 ноября 2016 года, выступая на встрече с молодыми историками, президент Путин заявил, что революция 1917 года требует «глубокой объективной профессиональной оценки», что «это то, что мы обязаны знать».
Нужно сказать, однако, что далеко не все государственные мужи прежних времен придерживались подобной точки зрения — будто бы мы обязаны знать о революциях. Скорее наоборот, они старались забыть о неприятных событиях. Наполеон, придя к власти, приказал «забыть о революции»; было запрещено печатать что–либо на эту тему. Еще более радикально поступил китайский император Канси: он приказал собрать все имевшиеся книги и переписать их, исключив то, что ему не нравилось. Десять тысяч ученых — «шэньши» занимались этим трудом многие годы, они писали красивые новые иероглифы — и в итоге появилась новая китайская история.
В России рубежа XXI века про революцию помнили, но старались ее забыть. Юбилей революции 1905 года прошел незаметно, хотя в некоторых музеях демонтировались посвященные этим событиям выставки. Стремление к забвению проявилось и в том, что историю почти перестали преподавать; курс был урезан, а предмет «история» не был включен в число обязательных в ЕГЭ. То, что получилось в итоге, можно видеть на примере опроса, проведенного недавно новосибирскими журналистами.[1] Вот, что отвечали бывшие студенты на вопрос о революции 1917 года.
Даша, 22 года: «О, я слышала про такое. Это же та самая? Ну, когда интеллигенция выступала против…»
Алена, 24 года: «Седьмое ноября? Нет, ничего не припоминаю…»
Рома, 25 лет: «У меня как–то с революцией не задалось с рождения. Да и вообще, почему ты спрашиваешь? Пристыдить меня хочешь?»
И так далее.
Странная, однако, складывается ситуация. Молодежь не знает — и не желает знать — о революции, а президент настаивает: «Мы обязаны знать». Видимо, забвение — это пройденный этап, и теперь люди должны кое–что знать о революции. Но не то, что знали раньше; это уже стерто из памяти, и на чистом листе незамутненного сознания теперь можно нарисовать новые, самые красивые иероглифы.
Как должны выглядеть эти красивые новые иероглифы?
Ответ можно найти в «Российской газете»: два года подряд она публикует к 7 ноября, по сути, одинаковые материалы, о содержании которых говорит один из подзаголовков: «Февраль 1917‑го: необязательная трагедия».[2] Далее следует расшифровка этого иероглифа: «общий уровень жизни населения неуклонно повышался <…> революция стала результатом… разнузданной, тщательно продуманной антиправительственной и антиромановской пропаганды <…> никакой объективной неизбежности и неотвратимости русской революции 1917 года не существовало».[3]
Материалы, регулярно публикуемые «Российской газетой», принадлежат известному историку, профессору Санкт–Петербургского университета Б. Н. Миронову. Уже достаточно давно Миронов выступает persona grata другого официозного издания, журнала «Родина»; на деньги Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям он издает «грандиозные» (по отзыву «Российской газеты») монографии, которые тотчас переводятся на иностранные языки.
Миронов не скрывает, что эти огромные тома имеют целью создание «нового мифа». «И я убежден, — говорит Миронов, — нужно создавать позитивные мифы о России, как это делается в наиболее процветающих в настоящий момент странах — США, Японии и Европейском союзе».[4] Историк, правда, оговаривается, что «миф — это не выдумка <…> это часть реальности, интерпретированная определенным образом». Но хорошо известно, что слово «интерпретатор» иногда означает «фокусник». «Когда я читал статью Б. Н. Миронова, — писал академик Б. В. Ананьич, — меня не покидала мысль, что это розыгрыш читателя, демонстрация искусства искаженного изображения прошлого с помощью ошеломляющего обилия цифрового материала и отсылок на англоязычные издания…»[5]
Я думаю, читателю будет интересно посмотреть на эту «демонстрацию искусства искаженного изображения прошлого».
Итак, розыгрыш № 1, «общий уровень жизни населения неуклонно повышался».
В одной из «грандиозных» монографий Миронов построил хлебофуражный баланс, подсчитал, сколько хлеба употреблялось на душу крестьянского населения, и сделал вывод, то «индекс удовлетворения хлебом» в 1909–1913 годах составлял 147%. Получалось, что крестьяне потребляли хлеба на 47% больше нормы![6] «Цифрового материала» в этом случае было относительно немного, поэтому «фокус» был сразу же раскрыт критиками: оказалось, что Миронов произвольно увеличил сбор хлеба на 10% и приуменьшил расходы на фураж в 7 раз (!).[7] Миронов некоторое время утверждал, что в его расчетах все правильно, но когда число критиков превысило допустимые размеры, неожиданно для них объявил эти расчеты «опечаткой». Однако исправление «опечаток» не помогло делу, так как принятая Мироновым новая норма фуража противоречила данным источников так же, как и старая, — и это было сразу же замечено специалистами. В итоге Миронов исключил эти расчеты из своей новой книги
