Революция в виртуальной реальности - [2]
Что представляют собой эти внезапно обнаруженные Мироновым «фактические данные»? Это данные нескольких бюджетных обследований, проведенных 1886–1917 годах. Методику этих обследований критиковали многие историки: обследования проводились только в урожайные годы, не касались бедных хозяйств и путали расходы в пищу и на фураж. Кроме того, незначительное число обследованных хозяйств исключало возможность распространения результатов обследования на всю население уезда или губернии[10]. Тем не менее, Миронов использовал эти заведомо сомнительные данные и, подсчитав общую калорийность потребляемых продуктов, получил, что она составляла 2952 ккал в сутки, а в переводе на взрослого мужчину (который потребляет больше, чем средняя «душа») — 4133 ккал.[11] «Таким образом, — заключает Миронов в своей новой книге, — в количественном отношении питание крестьянства в начале ХХ в. можно считать достаточным».[12]
Б. Н. Миронов очень сдержанно оценивает свой сенсационный результат. Между тем из его вычислений следует, что по суточной калорийности среднедушевое потребление сельского населения в России (2952 ккал) был выше, чем в то время во Франции и в Дании[13], выше, чем в США в 1961 году (2880 ккал), и выше, чем в современной российской деревне (2800 ккал). Оказывается, что взрослый крестьянин потреблял калорий намного больше (4133), чем рабочий в Чикаго (3623 ккал) и французский солдат (3400 ккал).[14] Поскольку рабочие знаменитых чикагских скотобоен питались, что называется, «от пуза», то потреблявшие на 500 ккал больше русские мужики, очевидно, страдали от переедания.
Получается, что перед революцией русские крестьяне страдали не от голода, как считали марксисты, а от переедания. «Мой взгляд на русскую историю обесценивает труды оппонентов, посвятивших этому десятилетия жизни… — торжествует Миронов. — Их можно понять, им можно посочувствовать. Человек всю жизнь обосновывал марксистскую концепцию, получал научные степени и звания, и вдруг появляется некто Миронов, опровергающий все на корню».[15]
Действительно, обнаружение переедания российского крестьянства нанесло тяжелый удар марксизму. Но все–таки надо заметить, что Миронов не был первым, кто поднял эту тему. Первыми были западные советологи — «ревизионисты». До 70‑х годов прошлого века западные историки видели причину революции в ухудшении положения народных масс, и прежде всего, крестьянства. Но в 1967 году один из апостолов холодной войны Джордж Кеннан (по образованию историк–русист) призвал к ревизии устоявшихся взглядов, он призвал западных историков показать достижения царского самодержавия, успехи российской экономики и случайный характер революции.[16] В 1974 году был основан так называемый «Институт Кеннана» (Kennan Institute for Advanced Russian Studies), который организовал работы в соответствующем направлении. Гранты «Института Кеннана» получали многие историки, старавшиеся в своих работах показать, что уровень потребления народных масс увеличивался. В 1992 году грант «Института Кеннана» получил и Б. Н. Миронов, который, в свою очередь, стал продвигать эти идеи[17].
Далее случилось то, что можно назвать «розыгрышем № 2», обнаружение «увеличения роста новобранцев».
Одним из методов западных историков является антропометрия — анализ изменений в потреблении на основе данных о росте и весе людей в различные периоды. Принято считать, что увеличение среднего роста свидетельствует об увеличении потребления. Миронов попытался использовать этот подход на российских материалах, и полученные им результаты были столь сенсационны, что журнал «Slavic Review» посвятил их публикации и обсуждению специальный номер.[18]
Для изучения антропометрической динамики Миронов использовал данные о росте новобранцев, призванных на военную службу в 1874–1913 годах. Эти данные послужили основой для расчетов, которые, как казалось, свидетельствовали о том, что средний рост новобранцев в указанный период значительно увеличился, произошел «прорыв в уровне биостатуса». Расчеты Миронова произвели столь сильное впечатление на западную историческую общественность, что послужили основой для вывода о повышении уровня жизни в России, категорически сформулированного во втором томе «Кембриджской истории России».[19] В глазах Запада Миронов стал выдающимся российским историком, и на обсуждение его книг в Россию во множестве приезжали именитые западные историки.
Б. Н. Миронов продолжил свои антропометрические исследования и в 2010 году подытожил их в 1000-страничной монографии «Благосостояние населения и революции в имперской России». Издание книги было осуществлено при правительственной поддержке на средства Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям; затем книга была издана на английском и китайском языках, а через год появилось роскошное второе издание, удостоенное за полиграфические достоинства премии «лучшая книга года».
Книга вызвала большой интерес международной исторической общественности — прежде всего в связи с присутствием в обсуждаемых проблемах очевидного политического аспекта. Известный специалист по исторической антропометрии Иорг Батен резюмировал: «Борис Миронов написал выдающуюся книгу… Основной тезис Миронова заключается в отсутствии системного кризиса, который сопровождался бы снижением уровня жизни в конце XIX века (накануне русской революции), что этот период был довольно успешным периодом развития империи. Этот вопрос занимает центральное место в историографии, и он имеет решающее влияние на сегодняшнюю политическую дискуссию: был ли кризис Российской империи обусловлен ее самодержавным строем, или же причиной был также низкий уровень жизни?»
