Андрей Дмитрук
Пришедший снять заклятие
Забравшись на верхнюю полку, Сирил первым делом проглотил снотворное. Таблеток, добытых за бешеный эквивалент на черном рынке, осталось всего ничего, - но следовало поспать. Несмотря на духоту в вагоне, и шум, и крепкие запахи, и невозможность вытянуть ноги. Для завтрашнего дела требовались свежая голова и неутомленные, чуткие нервы.
Поезд был ужасен, как все пассажирские поезда последних лет. Он полз, ежеминутно останавливаясь, скрипя и лязгая ржавыми сочленениями. Вагон еще сохранял остатки былой роскоши: полированные дубовые панели, кнопки вызова проводника или официанта, гнезда для радиотелефонов. Но двери бывших купе отсутствовали. Прямо к панелям были грубо приколочены добавочные полки. Зеркала, кожа, мягкая обивка, провода, электроприборы - все давным-давно исчезло в чемоданах переселенцев, ушло на меновой рынок.
Рядом с Сирилом, заняв половину полки, примостился бродяга лет шестидесяти, грязный и полупьяный, однако с породистым лицом и тонкими пальцами рук. От шелковистых седин бродяги веяло благородством. Он достал из кармана вареный кукурузный початок и немыслимо долго терзал его беззубыми челюстями. Старику явно хотелось поговорить. Но Сирил знал наперед историю, которую (с небольшими вариациями) мог бы рассказать любой из двухсот человек, набившихся в вагон, рассчитанный на тридцать. В городах работы нет и не предвидится; у взрослых членов семьи - в лучшем случае карточки серии "Д", на детей продукты вообще не выдают, крутись как хочешь. Едут наобум. Может, удастся наняться сезонниками к фермерам - не всю же землю проглотили агротресты? Или чернорабочими на какую-нибудь стратегическую стройку... Бродяга непременно начнет хвастать своим прошлым. Наверняка, он квалифицированный оператор киберсистем или юрист, или даже университетский профессор. Беседа получится унылая и бессмысленная. Поэтому Сирил плотнее запахнул куртку, подтянул колени к подбородку и притворился спящим... А потом и вправду задремал.
Спросонья показалось ему, что поезд с разбегу напоролся на препятствие и валится с рельсов, издавая невыносимый для ушей скрежет. То была внезапная, как удар, остановка. Сирил посмотрел на светящиеся наручные часы и не удержался от ругательства. До утра еще целая вечность, а сон разбит - резко и беспощадно.
Они простояли не менее получаса. Бормотал и надрывно кашлял очнувшийся бродяга. Человеческая масса вокруг и внизу вздыхала и ворочалась, как единое бесформенное существо. Кто-то, гремя жестяным ведром, пытался выбраться наружу - поискать воды. Начинал плакать ребенок, ему сразу отвечали другие дети...
Наконец, вырастая, приблизился могучий мерный стук. Слепящий свет наотмашь хлестнул по окнам, по гроздьям бледных лиц. Сокрушительно тяжелый, безучастный ко всему, пронесся мимо военный поезд. Сирил успел увидеть фигуру часового в освещенном тамбуре; закутанную брезентом таинственную технику на платформах; веселое, яркое сияние офицерского салон-вагона, бирюзовые односторонне-прозрачные стекла, за которыми чистота, уют, хорошая пища...
Ему пришлось принять еще одну драгоценную таблетку.
Но и этой нестерпимой ночи пришел конец. Наутро, выпив немного эрзац-кофе из термоса и угостив бродягу, Сирил от безделья разболтался со стариком. Все правильно. Бывший печатник издательства, выпускавшего географические карты для школ. Теперь издательское дело чуть ли не целиком в руках военных. А уж картами занимается такое секретное ведомство, что и названия его никто не знает...
Узнав, что Сирил собирается выйти в Териане, бродяга замахал на него руками: "И не думай. Даже в лучшие времена это была дыра из дыр, - там все кормились около соляных промыслов. А теперь вообще гиблое место. Тебя там не то что не наймут, - в шею выгонят, чтобы не отбивал хлеб". - "Бывают неожиданные повороты судьбы, - уклончиво ответил Сирил. - Одно тебе скажу - ты еще обо мне услышишь. И вспомнишь, как ехали на одной полке. Сирил Кенска, понял? Кенска - моя фамилия. У исторических деятелей бывали и похуже..." - "Ну, как знаешь!" - развел руками бродяга. - Я тебя предупредил. А то, ей-богу, рванули бы вместе на юг, на виноградники. Скоро сбор, им руки во как нужны..." - "Боюсь, что из нас двоих разочарование ждет не меня", - любезно сказал Сирил и стал примериваться, куда бы спрыгнуть с полки.
Скоро он уже стоял на ветхом бетонном перроне с обвалившимся краем. Начиная от старенькой станции, теснились дома с облупленными фасадами; у многих были забиты досками двери и окна. Зарастала колючим кустарником шеренга красно-желтых идолов - заправочных колонок, на площадке ржавел скелет автобуса. Казалось, в городе нет ни души. Из-за песчаных откосов с другой стороны пулей налетал горячий зловонный ветер, трепал хвою корявых сосен, запорошивал глаза.
...Старая-старая телевизионная хроника. Где-то у берегов не то Австралии, не то другой экзотической страны с корабля сбрасывают в океан громадные бочки. Там радиоактивные отходы. А рядом вертится маленький белый скутер, лягушкой прыгает по волнам. Человек на скутере так и норовит оказаться у борта, когда с него падает очередная бочка. Подставляет себя. Там, наверху, приходится остановить сбрасывание, пока не приходит полицейский катер и не оттесняет в сторону одинокого храбреца...
