Люди не понимают, почему они вместе. Это просто непостижимо. Он такой видный мужчина, а она такая простушка.
«Что он в ней нашел?» — недоумевают они. Повариха она довольно посредственная. Единственное, что ей кое–как удается – это мясные отбивные. Каждый вторник она готовит их на ужин и каждую среду сэндвичи с теми же отбивными на завтрак. Проходят годы, их друзья сходятся и расходятся, а они по–прежнему остаются вместе.
А ответ следует искать в их постели. Она – театр, на подмостках которого он разыгрывает сцены своих сексуальных фантазий. Ее тело подобно мягким рядам живых зрительных мест, ведущих в разгоряченную вагину. Именно здесь он просматривает сцены, нарисованные его воображением – он занимается любовью со всеми женщинами, вызывающими в нем желание. Но она об этом даже не догадывается.
Она лишь знает, что очень любит его, а он умеет сделать ее счастливой. Уже с четырех часов по полудни она пребывает в радостном возбуждении, ведь к пяти он возвращается домой.
В постели с ней он занимается любовью с сотнями других. Все его мечты сбываются, когда она лежит, раскинувшись, словно живой театр, жаждущий его прикосновений, и думает только о нем.
«Что он в ней нашел?» — недоумевают они. А ведь можно было и догадаться. Ответ прост – ключ к разгадке кроется в нем самом.
История любви, которую я хочу рассказать, приключилась в последнюю весну поколения Битников.
Сейчас ей, должно быть, лет 35. Интересно, как она поживает, до сих пор ли ходит на вечеринки?
Имени ее я уже не помню, оно, став частью всего забытого, потонуло в водовороте размытых лиц и неясных образов, нестройным хороводом кружащихся в моей памяти.
Она жила в Беркли, и той весной я часто встречал ее на вечеринках. Она приходила вся разряженная и до полуночи порхала с места на место, пила вино, флиртовала, а затем начинала окручивать одного из тех парней, кому не терпелось залезть ей под юбку. И, как всегда, им оказывался кто–нибудь из моих друзей, приехавших на своем автомобиле. И один за другим, они попадались на ее удочку.
«Кто едет в Беркли? Мне нужно в Беркли», — сексуально зазывал ее голосок. Она носила маленькие золотые часики, стрелки которых напоминали ей о наступлении полуночи.
Кто–нибудь из моих друзей, хотя уже и изрядно подвыпил, отзывался на призыв и вез ее в Беркли, она же впускала его в свою маленькую квартирку, а затем заявляла, что не собирается с ним спать, и вообще ни с кем не спит, но если он хочет, то может переночевать у нее на полу – у нее есть запасное одеяло.
И он, слишком пьяный, чтобы возвращаться в Сан–Франциско, соглашался спать на полу, скорчившись под зеленым армейским одеялом, а на утро вставал, разбитый и злой, как койот с ревматизмом. Ни кофе, ни завтрака, и так каждый раз.
Спустя несколько недель она вновь появлялась на одной из вечеринок и, как только часы били двенадцать, пела свою привычную песенку: «Кто–нибудь едет в Беркли? Мне нужно в Беркли».
И снова какой–нибудь сукин сын, очередной мой друг, глотал наживку и ехал на свидание с одеялом на полу. Сам я никогда не мог понять, что их всех так к ней тянуло – меня–то она, кстати, никогда не старалась обольстить. Скорей всего, потому что у меня не было автомобиля. Понять ее очарование, можно лишь имея машину.
Мне вспоминается тот вечер, когда все мы наслаждались вином, музыкой и, в общем, классно проводили время. Ах, эти дни времен битников! Разговоры, вино, джаз!
Куда бы тогда ни направлялась «мисс Беркли На Полу», она всех дарила своей жизнерадостностью, разумеется, кроме тех моих приятелей, которые уже на собственной шкуре испытали ее гостеприимство. Но вот наступает полночь! И снова – «Кто–нибудь едет в Беркли?». Она всегда использовала одни и те же слова, наверное, потому, что они безотказно срабатывали. Потрясающе как срабатывали.
Приятель, который недавно поведал мне о своем приключении с «мисс Беркли», многозначительно взглянул на меня и улыбнулся: наш общий друг, девственную чистоту которого еще не запятнало свидание с «мисс Беркли», возбудившись от выпитого за весь вечер вина, попал в ее сети.
«Я подвезу тебя», — вызвался он.
«Отлично», — она многообещающе улыбнулась.
«Надеюсь, ему понравится ночь, проведенная на полу», — полушепотом съязвил приятель, что было достаточно громко для нее, но слишком тихо для него. Наш друг ничего не слышал, он сломя голову рвался навстречу своей судьбе – более близкому знакомству с «мисс Беркли На Полу».
Для моих друзей девушка уже стала бельмом на глазу, и они наслаждались, видя, как следующая жертва соглашается предпринять эту шутовскую поездку в Беркли.
Она накидывает пальто, и они плетутся к машине, но на этот раз она слегка перебрала, и как только они подходят к машине, девушку выворачивает прямо на переднее крыло.
После того, как желудок облегчен, и она чувствует себя получше, мой друг отвозит ее в Беркли и, как заведено, она заставляет его спать на полу, завернувшись в это треклятое одеяло.
