17 октября 2009 года
Я видела того старика уже не впервые. Каждый раз, когда я проходила мимо парка, мне удавалось издали разглядеть скошенную сухую фигуру. Он, верно, что — то читал, буквально съедая глазами страницы, будто на них было написано что — то такое, о чем нельзя было знать никому, и старик постоянно оглядывался, чтобы убедиться в том, что рядом никого нет.
Наблюдала я за ним только из любопытства. И уже за несколько дней слежки могла выявить особенности поведения того пожилого мужчины. Это было похоже на детскую игру в прятки. Только вот вряд ли старик видел меня. Что было мне только на руку.
На его голове гордо восседала черная старомодная шляпа. Правда, она часто слетала с редких седых волос, но все же не теряла своего величественного вида. Костюм тоже явно давно вышел из моды. Кое — где даже виднелись вылетевшие нитки или вовсе дыры. Но старика это совсем не волновало. Казалось, что кроме своей кожаной книжицы, ему больше ничего не было нужно. Я заметила, как старик часто вздыхал, всматриваясь в макушки деревьев, но, так ничего и не увидев, снова возвращался к чтению написанного.
Иногда я могла разглядеть из — под очков старика даже слезы, которые лениво скользили по морщинистым щекам, на одной из которых гордо восседал многолетний засушенный шрам. А после слезы, будто предохнув, снова продолжали свой путь и уже навечно оставались на страницах кожаной книжки. И иногда мне счастливилось заметить на иссохшем лице улыбку. Но она не шла от души, как я привыкла видеть. Улыбка старика была подобно искаженности мученика, который всем своим видом пытается показать, что он силен. Более того, он рад, что может чувствовать эту боль.
Пожилой человек, бывало, вставал с подкошенной старой облезлой лавки и падал в кучу сухих листьев неподалеку. Поначалу, я хотела подбежать к нему и помочь встать, но когда я услышала, что старик издавал звуки, похожие на смех и раскидывал руками опавшие листья, словно ребенок, я поняла, что далеко не моя помощь ему нужна.
Он делал это так часто, что мои волнения по поводу здоровья того человека со временем улетучились. Хотя, все же изредка приходили мысли по поводу того, что старик вот — вот расстанется с жизнью прямо на моих глазах, а я так и не помогла ему ничем, скрываясь словно крыса.
Прошло около недели, прежде чем я подошла к пожилому мужчине. Просто мое любопытство до того разбирало меня, что последние ночи я не могла заснуть, думая о той книжице, которая то радовала, то заставляла плакать ее читателя. Будто в ней было изложено что — то действительно загадочное и неизвестное никому, кроме того старика. Он скрывал ее, казалось, даже от ветра. И даже еле слышно упадет пожелтевший лист — старик тут же резко закрывал книжицу, прижимая как можно крепче к груди.
Старик сначала меня не заметил, хоть я и была буквально в двух метрах от него. А может, он просто делал вид, что не замечает. Но когда я решилась заговорить, он резко схватился за свою клюшку и даже слегка приподнял ее, таким образом, приняв оборонительную позицию. Однако увидев перед собой безобидную девушку с ярко рыжими вьющимися волосами, которыми так любил играть ветер, старик тут же успокоился и продолжал пристально смотреть мне в глаза, ни произнося ни слова.
— Здравствуйте, сэр, — прерывисто проговорила я. Вообще я от чего — то не любила разговаривать вовсе. Разве что по делу особой важности. Мне доставляло гораздо больше удовольствия от того, что я слушала других. Правда, это зависело и от самой информации, которую собеседник пытался мне передать. Но, как я уже говорила, тогда любопытство взяло надо мной вверх и заставило произнести хоть несколько слов, — я наблюдала за вами какое — то время, — призналась я и заметила как старик, улыбнувшись, снова сел на лавку, убрав клюшку на прежнее место.
— Я видел тебя за теми деревьями, — мужчина взглядом указал на мое недавнее укрытие. С места старика оно и правда не было таким защищенным, как я себе представляла. Наверное, даже слепой смог бы заметить меня. Но, по крайней мере, все эти дни я ощущала себя в безопасности, да и старик не спешил раскрывать меня. Возможно, ждал, когда я сама, наконец, осмелюсь подойти.
— Ты что — то хотела? — спросил старик, все также разглядывая меня. Мужчина продолжал крепко держать книжицу в дрожащих руках, но теперь его внимание она уже не так сильно привлекала.
Наверное, я просто не могла скрывать своего невежественного поведения, и мой взгляд никак не хотел отрываться от этой загадочной, по мне, вещицы.
Я молчала. Губы иногда едва шевелились, в попытке произнести из уважения хоть слово. Но от чего — то я не могла этого сделать и поэтому просто сжигала взглядом кожаную книгу, словно старалась прочесть ее, даже не открывая.
Старик подождал несколько мгновений в надежде услышать от меня хоть что — нибудь, но, видимо устав, хмыкнул:
— Тебе интересно, что там? — он спланировано потряс заинтересовавшую меня вещь, и я заметила за собой, как мой взгляд повторяет движение за костлявой рукой пожилого мужчины.
