— Доктор Галлам… доктор Питер Галлам… доктор Галлам… интенсивная кардиология… доктор Галлам… — звучал по радио бесстрастный голос, когда Питер Галлам спешил через вестибюль центральной городской больницы, не останавливаясь, чтобы ответить на вызов, поскольку операционная бригада знала, что он уже в пути. Войдя в лифт и нажав кнопку шестого этажа, он нахмурился, его мозг лихорадочно работал, анализируя данные, полученные двадцать минут назад по телефону. Они несколько недель ждали этого донора, но сейчас момент был почти упущен.
Почти. Двери лифта раскрылись, и он стремительной походкой направился к сестринскому посту с надписью «Интенсивная кардиология».
— Салли Блок уже отправили наверх?
Сестра подняла на него глаза, моментально сосредоточившись. При виде его у нее всегда слегка замирало сердце. В этом высоком, подтянутом седовласом человеке с голубыми глазами и мягким голосом было что-то, вызывающее в людях душевный трепет. Он выглядел так, как изображаются врачи в женских романах. В нем сочетались природная доброта и мягкость с мужской силой. Он напоминал прекрасного скакуна, всегда с натянутыми поводьями, рвущегося вперед… стремящегося сделать больше… вступить в единоборство со временем… добиваться невозможного… вырвать у смерти хоть одну жизнь… мужчину… женщину… ребенка… еще одного. Он часто побеждал.
Часто. Но не всегда. Бессилие раздражало его. Более того, причиняло ему боль. Морщины залегли вокруг глаз, а в душе затаилась глубокая печаль. Он почти ежедневно творил чудеса, но ему хотелось большего, ему хотелось спасти их всех, но это было невозможно.
— Да, доктор. — Сестра поспешно кивнула. — Ее только что отвезли наверх.
— Она была готова?
Это была еще одна его отличительная черта. Сестра мгновенно поняла, что он имел в виду под этим «готова». Совсем не легкое успокаивающее или внутривенный укол больной, сделанный перед тем, как девушку увезли из палаты в операционную. Он спрашивал о том, как она себя вела, что чувствовала, кто говорил с ней, кто сопровождал ее. Ему хотелось, чтобы все его пациенты знали, через какие испытания им придется пройти, какая трудная задача стоит перед врачами и как самозабвенно все они будут пытаться спасти жизнь каждого. Он хотел, чтобы пациент был готов вступить в борьбу за свою жизнь вместе с ним.
— Если они не будут верить, что у них есть шанс выиграть сражение, когда их везут в операционную, то мы с самого начала обречены на провал.
Сестра слышала, как он говорит это своим студентам, и это были не просто слова. Он сражался, не жалея себя, и это дорого обходилось ему, но жизнь людей стоила всех усилий. Результаты, полученные им за последние пять лет, за редким исключением, были поразительными. Но эти исключения очень много значили для Питера Галлама. «Какой он удивительный, сильный, блестящий… и необыкновенно красивый», — с улыбкой отметила медсестра, когда доктор поспешил к маленькому лифту в конце коридора. Лифт быстро поднял его на один этаж, и Питер оказался перед входом в операционную, где он и его бригада проводили сложные операции по пересадке сердца, как та, которая предстояла сегодня ночью.
Двадцатидвухлетняя Салли Блок почти всю сознательную жизнь прожила инвалидом, перенеся в детстве ревматическую атаку. Ей уже несколько раз делали пересадку клапанов и множество медикаментозных блокад. Несколько недель назад, когда она поступила в центральную городскую больницу, он и его коллеги пришли к выводу, что ей может помочь только пересадка сердца. Но до сих пор не было донора. До сегодняшней ночи, когда в половине третьего группа сомнительных молодчиков устроила гонки в долине Сан-Фернандо. Трое из них разбились при столкновении, и после ряда деловых звонков от сотрудников прекрасно организованной системы по выявлению и поставке доноров Питер Галлам узнал, что появился подходящий донор. Только бы Салли смогла перенести операцию и ее организм не отторг бы новое сердце, которое они подарят ей.
Он переоделся в бледно-зеленый хлопчатобумажный операционный костюм, тщательно вымыл руки, и хирургическая сестра помогла ему надеть перчатки и маску. Три врача, два стажера и несколько операционных сестер уже ждали его. Питер Галлам, казалось, даже не заметил их, входя в операционную. Его взгляд тотчас устремился на Салли, лежавшую молча и неподвижно на операционном столе. Яркий свет ламп слепил ей глаза. Даже в стерильной одежде и в зеленой шапочке, скрывающей ее длинные светлые волосы, она выглядела привлекательной. Салли очень хотела стать художницей… учиться в колледже… ходить на свидания… быть любимой… иметь детей. Она узнала Питера, несмотря на шапочку и маску, и сонно улыбнулась сквозь дымку наркоза.
— Привет! — Она выглядела хрупкой, глаза казались огромными на изможденном лице, и напоминала разбитую фарфоровую куклу, ждущую, что он починит ее.
— Привет, Салли. Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. — Ее глаза на мгновение вспыхнули, и она улыбнулась знакомому взгляду. За последние две недели она хорошо узнала его. Он дал ей надежду и нежность, окружил заботой, а одиночество, в котором она жила долгие годы, показалось ей менее горьким.
