Тишина была просто оглушающей. Лаура Фрай сидела на кожаном диване, поджав ноги, и вслушивалась в нее, ощущая, как минута истекает за минутой. Ее не нарушали ни свист ветра в вентиляторах, ни стук дождя по оконным стеклам, ни ритмичное тиканье маленьких корабельных часов на полке над столом.
Было пять утра, а муж Лауры все еще не вернулся домой. Он не звонил и ни о чем не предупреждал. Его зубная щетка, бритва и одеколон вместе с расческой и щеткой в серебряной оправе, которые Лаура подарила ему летом к двадцатилетию их свадьбы, находились в ванной. Все вещи в шкафу были на месте, включая спортивную сумку, с которой он ездил в клуб каждый понедельник, среду и пятницу. Если он остался где-то ночевать, то не имел при себе самого необходимого — а это не входило в привычки Джеффри. Педантичный и аккуратный, он никогда не отправлялся в путешествие, даже однодневное, без комплекта свежего белья, чистой рубашки и куска дезодорирующего мыла.
Более того, он никогда не отправлялся, предварительно не известив Лауру, и это пугало ее больше всего. У нее не было ни малейшего представления о том, где он мог быть и что могло случиться.
Впрочем, это не означало, что ее воображение бездействовало. Обычно Лаура не была склонна к фантазиям, но десять часов ожидания сделали свое дело. Она представляла себе, что с Джеффри случился удар и он лежит без сознания в пустом офисе компании «Фарро и Фрай». Или что он попал в аварию по дороге домой и машина обгорела до неузнаваемости, а Джефф выбрался наружу, выбив ветровое стекло, и бродит под холодным декабрьским дождем, не отдавая себе отчета, кто он и где он. Она даже допускала мысль о том, что Джефф взят в заложники наркоманом, которому принадлежала ближайшая автозаправочная станция.
Более прозаические причины его отсутствия таяли по мере того, как ночь подходила к концу. При всем богатстве воображения Лаура не могла себе представить, что он задержался с клиентом до пяти часов утра. Такое еще могло случиться в апреле при поступлении новых клиентов с неупорядоченной налоговой документацией. Но не в первую неделю декабря. И он обязательно поставил бы ее в известность. Он всегда звонил, если задерживался. Всегда.
Вечером их ждали на открытии выставки в музее. Мероприятие обслуживал ресторан Лауры «Вишни». И хотя одна из бригад Лауры занималась подготовкой вечера, сама она провела весь день на кухне ресторана, фаршируя грибы, шпигуя копченую индейку и нарезая бараньи отбивные. Ей хотелось, чтобы на высшем уровне была не только еда, но и столы, подносы, бар, поэтому она отправилась в музей, чтобы проследить за всем самой.
Все было безупречно. Она вернулась домой переодеться и забрать Джеффа. Но Джефф не появился.
Еще крепче обхватив колени и стараясь таким образом заполнить пустоту, образовавшуюся в ней, Лаура не отрываясь смотрела на телефон. За вечер он звонил дважды. Сперва позвонила Элиза, которая была с мужем в музее и недоумевала, где Лаура с Джеффом. Второй раз звонили Дебре, что входило в их ежевечерний ритуал. Лаура знала, что это свойственно шестнадцатилетним влюбленным, как знала она и то, что сорокалетние мужья, всегда предупреждающие жен о своих опозданиях, не исчезают без веских на то причин. Поэтому она сама позвонила в несколько мест, однако безрезультатно. Единственное, в чем ей удалось убедиться, — это в исправности телефона.
Теперь она больше всего хотела, чтобы раздался звонок и Джефф сказал, что из-за поздней встречи с клиентом он чуть не заснул за рулем по дороге домой и поэтому был вынужден съехать на обочину и вздремнуть. Конечно, это все равно не объяснило бы, почему машину не заметила полиция. Гемпширский округ был не настолько глухой провинцией, чтобы в нем не проводилось регулярное патрулирование, как и не настолько изобиловал машинами, чтобы новенький сияющий «порше» остался без внимания, особенно если этот «порше» принадлежал одному из членов известного в округе семейства.
Фамилия Фрай часто появлялась в газетах: Джеффа упоминали в связи с семинарами по налогообложению, которые он вел, Лауру — в связи с «Вишнями». Местная пресса была довольно ортодоксальной и стремилась игнорировать все выходящее за рамки обычного, что безусловно представлял собой ресторан Лауры, однако из-за того, что его посещали многие знаменитости, он неизбежно фигурировал на страницах газет. «На этой неделе федеральный сенатор Дименто обсуждал со своими сотрудниками средства сокращения бюджета, вкушая тушеные овощи и салаты в «Вишнях», — писал Дагган О’Нил в «Сане». Дагган О’Нил мог раздеть человека догола, и он весьма преуспел в этом по отношению к Лауре, но, как говорил Джефф, известность есть известность. Имя должно было быть у всех на устах.
И действительно, офицер полиции, с которым Лаура беседовала по телефону вечером, знал, кто она такая. Он даже вспомнил, что часто видел машину Джеффа припаркованной у ресторана. Однако в тот вечер ему ничего не сообщали о черном «порше».
— Знаете что, миссис Фрай, — предложил он, — я сделаю несколько звонков. А если вы мне пришлете кусок сырного пирога с вишнями, я готов даже позвонить в полицию штата.
