Сентябрь 1273 года
Во дворе замка все казалось золотым. Солнечные лучи пронизывали пыль, которую подняли в воздух рыцари, только недавно закончившие здесь свои ежедневные воинские упражнения. Наступая и отступая, занося и отражая удары, они раз за разом пересекали площадку; наконец тела их покрылись потом, а руки отяжелели настолько, что уже отказывались повиноваться. И только тогда, усталые телесно, но бодрые духом, они прервали свои удалые забавы.
По опустевшему двору легкой походкой шла леди Лиллиана Оррик. Казалось, она еще слышит выкрики бойцов: торжествующие возгласы победителей, яростные проклятия побежденных. Замок Оррик-Касл оставался таким же, каким был всегда, словно она и не покидала этих мест на два долгих года. Но нет, не все здесь по-прежнему, думала она, минуя раскидистый каштан в задней части двора.
Во главе рыцарей, только что покинувших ристалище, стоял не ее отец, ибо он уже не был могучим и стремительным воителем, каким она помнила его с детских лет. Рыцарями Оррика распоряжался сэр Олдис. Ее сестра Оделия — средняя из трех сестер — вышла за него замуж перед самым отъездом Лиллианы, и, хотя отец еще сохранял главенствующее положение по отношению к зятю, Лиллиана опасалась, что в любой момент положение может измениться.
В замке присутствовал и жених самой младшей из сестер, Туллии. После бракосочетания, которое должно было состояться через четыре дня, сэр Сэнтон вполне мог претендовать на роль главы в Оррик-Касле. И все же Лиллиана догадывалась, что ее отец не слишком-то высоко ценит достоинства обоих молодых рыцарей. Впрочем, он редко одобрял мужчин, к которым питали склонность его дочери.
По направлению к главной башне, в которой располагалась парадная зала, неспешно и величественно шествовали две дамы. В одной из них Лиллиана узнала Оделию; вторая была ей незнакома. Лицо Лиллианы, обычно ясное и безмятежное, слегка омрачилось. Уже начали прибывать гости, приглашенные на свадьбу; некоторые приезжали издалека. Вид Оделии красноречиво свидетельствовал, что она намерена выступать перед гостями в качестве полновластной госпожи в замке. Она с превеликой готовностью предоставила Лиллиане все хозяйственные заботы, связанные с размещением и приемом гостей и с приготовлениями к свадьбе; сама же Оделия тем временем развлекала прибывших.
Оделия встретила Лиллиану не слишком приветливо, и вначале это больно задело ее. Было очевидно, что возвращение Лиллианы не доставило удовольствия ни Оделии, ни ее супругу. Пока Лиллиана не вышла замуж, у них были все основания считать, что именно они унаследуют Оррик-Касл. Но если отец найдет ей мужа…
При этой мысли Лиллиана усмехнулась. Они оба — и она, и отец — предпочитали не касаться опасной темы — ее замужества, и в течение последних недель им это удавалось.
Она вздохнула, твердо решив не придавать значения дурному настроению Оделии. Неподдельная радость, с которой встретила Лиллиану юная Туллия, с лихвой вознаградила ее за холодный прием средней сестры. Если бы не письмо Туллии, в котором содержалась самая отчаянная мольба о помощи в приготовлениях к свадьбе, Лиллиана и по сей день оставалась бы в Бергрэмском аббатстве. И все-таки она была рада, что вернулась домой. Взглядом она обводила двор, узнавая знакомые уголки и примечая каждую, самую незначительную перемену. В Оррике таится что-то особенное, подумала она, прислонившись к могучему стволу старого каштана. С этим замком связаны все ее воспоминания — и хорошие, и плохие. Пока она жила в аббатстве, не проходило дня, когда ее мысли не обращались бы к Оррик-Каслу.
Покинуть эти места теперь будет, наверное, трудней, чем это бывало прежде.
***
Стоя у окна в своих покоях, лорд Бартон Оррик увидел, что его старшая дочь поднесла руку к глазам. Уж не плачет ли она? Он подался вперед и пригляделся внимательней. Вот она выпрямилась и направилась к кладовым. Он с досадой хлопнул ладонью по гранитному подоконнику.
— Что там такое, отец?
Не отводя взгляда от гибкой фигуры внизу, лорд Бартон протянул руку к Туллии, ласково привлек ее к себе и поцеловал.
Она крепко обняла его и тоже проводила взглядом Лиллиану.
— Она не собирается здесь оставаться, правда? — грустно спросила Туллия.
— Вряд ли останется. — Он вздохнул. — Если я ее не заставлю.
— Может быть, вам и стоило бы заставить ее. Может быть, так было бы лучше всего.
— Напрасно я отпустил ее с самого начала.
— Вы хотите сказать, что следовало бы разрешить ей выйти замуж за сэра Уильяма? — Туллия изумленно взглянула на отца.
— Нет. Сэр Уильям ей не пара. Я имел в виду, что не следовало ее отпускать в Бергрэмское аббатство. Она бы не сердилась на меня так долго, если бы жила здесь. А теперь…
— Она на вас и не сердится, — убежденно возразила Туллия. — Я точно знаю, что не сердится.
Он только недоверчиво фыркнул.
— Просто вы так же упрямы по отношению к ней, как она по отношению к вам. — В карих глазах Туллии мелькнула укоризна. — Всем же видно: вы с Лиллианой так похожи по характеру, что ни в чем друг другу не уступаете.
— Дочь должна повиноваться отцу.
— Она и повиновалась, — ответила Туллия, строго придерживаясь логики. — Она же не вышла за Уильяма, верно?
