>Столовая в доме Гросмана. Большая, просторная комната. Четыре окна на улицу, балкон. Посреди длинный дубовый стол. Вдоль стен дубовые стулья с высокими спинками. Над столом висит тяжелая бронзовая лампа. Две двери: направо и налево. Дверь с левой стороны ведет в кабинет Гросмана, а с правой в другие комнаты. С правой же стороны колоссальный буфет и стенные часы в деревянном футляре. Несколько картин – копий в больших золоченых рамах. У стены слева широкий кожаный диван с высокой спинкой. Из окон видно море. Несколько ближе вырисовывается большое здание мельницы с высокой трубой посредине. На диване сидят Этель Гросман с Женей. Этель – высокая женщина в пеньюаре. В ушах бриллиантовые серьги. На пальцах масса колец. Женя высокая, стройная. Держит на коленях раскрытую книгу. Говорит всегда напыщенно. Ее жесты вульгарны. Голос крикливый, манерный.
Этель. Я и вчера говорила и сегодня говорю одно и то же: не надо было бросать дома.
Женя. Я не могла более терпеть…
Этель. Что значит, Женечка, не могла? Я не понимаю, что значит – не могла. Если надо, то надо. Сегодня или завтра в городе узнают об этом и о нас начнут говорить. Все злорадно скажут: дочь Гросмана бросила своего мужа. Отец ведь, слава богу, имеет врагов.
Женя. Но я же тебе говорю, мама, что не могла больше тянуть эту жизнь. Вставать по утрам и видеть его заплывшие глаза, его хищный рот…
Этель (перебивает). По-моему, Яков красивый мужчина.
Женя. Чувствовать его грубость во всем: в словах, в тайных мыслях, во вкусах; знать, что самый мозг его заражен пошлостью, и все-таки жить с ним – стало невозможным. Я случайно узнала о его связи с моей бонной… Подумай, на кого он меня променял? На какую-то грязную служанку! Я даже не страдала… от гордости. (Понизила голос.) Но это, мама, еще не все.
Этель (со страхом). Что же еще?
Женя (с отвращением). Он стал биржевиком! Биржевиком! В моем доме появились какие-то странные, неопрятные люди… У него заметно уменьшилась практика. Больные ведь все замечают… Подумай только, мама, кто начал заниматься этим грязным делом. Доктор, интеллигент! Ведь это ужасно! (Подносит платок, к глазам.)
Этель. Ему захотелось разбогатеть.
Женя. Я все скрывала от вас. С первого дня моего замужества он дал мне почувствовать, в чьих руках моя судьба, мое достоинство. Он бесконечно груб, циничен. Он равнодушен ко всему прекрасному, идеальному…
Этель. Почему же ты не пришла к своей матери и не рассказала?
Женя. Случалось, я по неделям не выходила из своей комнаты. Сидела и спрашивала себя: зачем же я училась в гимназии? Ведь я об университете мечтала. Нет, я не буду плакать… Я была так молода, когда выходила замуж… Мне нравилось быть взрослой, мне хотелось, чтобы считались с моими словами, я жаждала свободы! (Вытирает платком глаза. Напыщенно.) Свободы!
Этель (мрачно). Все думают, что если человек очень богат, то он счастлив!
Женя. Счастлив! О, мама! Я бы отдала все свои бриллианты, свою квартиру за простую комнатку, лишь бы быть в ней с человеком, которого уважаешь. У меня трое детей. Они вырастут, и у них будут хищные рты. Они станут биржевиками. (Встает.) Никогда я не вернусь к нему, никогда! (Подходит к окну и выглядывает на улицу.) Как здесь красиво. (Вздыхает.) Вот море, мельница…
Этель. Я заставлю отца переговорить с Яковом. Ты знаешь, отец не любит этих дел, но я его заставлю.
Женя (машет рукой). Не надо! Вчерашнее для меня стало прошлым.
Этель (недовольно). Вот это нехорошо, Женечка. Поссорились – помиритесь! Мне разве не случалось ссориться с отцом? Но я знаю, когда уступить и когда стать вот так и – как он ни богат – сказать ему: этого не будет, Давид!.. Уйти от мужа! А палками меня бы выгнали из своего дома? Что ты будешь у нас делать? Смотреть на стены или слушать разговоры о том, что на мельнице рабочие забастовали. Мы сами умеем слушать. Подумать, из-за чего? У мужа любовница! Пусть любовница. Какой муж не имеет любовниц? Что делает жена? Берет любовницу за косу, выбрасывает ее вон, и конец. Что же еще? Он стал играть на бирже. Какое несчастье! Но ради кого он это делает? Ради тебя же. Больше денег – больше платьев, больше бриллиантов. Перестань, дурочка. Ты-то гони его от себя, пусть он и постоит на коленях перед тобой, этот разбойник, но в душе ты должна знать, что поедешь домой. (Умоляет.) Женечка…
Женя. Довольно, мама. Говорить так – значит не знать, что в моей душе, что держу затаенным в мыслях…
>Этель удивленно разводит руками. Дверь справа медленно приоткрывается, и в ней на миг появляется голова Эрша, потом скрывается.
