15 лет спустя (предисловие автора)
Авангард Красной Молодежи, сокращенное название — АКМ. Такое звучное, такое красивое, и все играют. О многих левых организациях написаны книги, а про АКМ до сих пор не было ни одной. Сегодня о гремевшей в середине нулевых движухе многие уже не помнят и даже не знают. Я считаю, что такая несправедливость должна быть обязательно ликвидирована.
На этих страницах я совершу небольшое путешествие во времени. Пятнадцать лет назад еще не было социальных сетей, ютуба и айфонов. Нельзя было раз в неделю лайкнуть картинку с Лениным и с гордым видом считать себя коммунистом. Агитация в сети практически не велась, новые сторонники приходили, увидев граффити на стенах и листовки в метро. В Путине еще не было такого количества ботокса, а в кодексе об административных правонарушениях — таких огромных штрафов. В середине нулевых цензура еще не достигла откровенного уровня антиутопии, сегодня же могут найти тысячу идиотских поводов даже для запрета этой книжки. В конце концов, здесь приводится план Шанешникова по захвату власти.
В силу молодежного статуса организации нас часто называли комсомольцами. Многие, и я одним из первых, на это всегда обижались. «Комсомольцы картошку убирают, а мы революционеры!», — гордо заявляли активисты АКМ. Но для старшего поколения мы упорно олицетворяли это понятие, и переубедить их было невозможно. Хотя из ленинского комсомола подавляющее большинство из нас незамедлительно выгнали бы за внешний вид. Действительно, ни в одной организации не было такого количества панков и других неформалов: с длинными волосами и ирокезами, в рваных джинсах и косухах с шипами и нашивками маршировали мы с красными флагами по просторам столицы. Я точно не помню, где услышал фразу «летовский комсомол», но она характеризовала нас максимально точно.
Фигура Егора Летова была для организации воистину центровой. Ни один из теоретиков и вождей мирового пролетариата и близко не стоял в плане культовости. Летов всегда был выше Ленина и заменял его в некоторых речевках. Вся объективная связь Игоря Федоровича с нашей организацией состояла в том, что АКМ организовывал несколько концертов «Гражданской Обороны». Порой, надо сказать, не без приключений. Был и кассир, выпивший «огненной воды» и заснувший, и поломанные кресла в кинотеатре. Формальным членом АКМ или хотя бы «Трудовой России» Летов никогда не был, хотя и носил одно время большой значок с Анпиловым.
Присутствие Летова в жизни активистов было колоссальным. Под его музыку спорили, придумывали акции, рисовали плакаты и просто общались и пили пиво. У каждого второго была футболка, бандана или нашивка «Обороны». Мы говорили цитатами из его песен и пытались писать свои, подражая. Если кто-то доставал гитару, можно было не сомневаться, репертуар какой группы будет наиболее востребован. Даже в личной и интимной сфере не обходилось без Егора. Один из персонажей книги в рамках специального проекта однажды попытался растянуть половой акт на все протяжение песни «Русское поле экспериментов», однако не сдержался, кончив на фразе «подманил ее пряником». Да и сам я однажды финишировал под рингтон «Слава психонавтам!» на некстати зазвонившем телефоне подруги.
В этой книге тоже очень чувствуется присутствие Егора. Много прямых и косвенных цитат, упоминаний и аллюзий. Да и не могло быть по-другому. Мы были воспитаны газетой «Лимонка», издательством «Ультра. Культура», магазином «Фаланстер» и песнями Летова. И это было классно!
Сильно ли мы отличались от нынешнего поколения? И да, и нет. С одной стороны, есть некий общий психотип неофита в левом движении. Неравнодушие, жажда справедливости и приключений, желание найти единомышленников — вот наши главные общие черты на все времена. В чем-то нынешняя молодежь превосходит нас. Так, они могут спокойно обсуждать дела за чашкой чая в веганском кафе, в то время как мы неизбежно пили пиво на лавочке. Они более продвинуты технически, умеют делать картинки в фотошопе и писать программы для агитации в сети. С другой стороны, мы и представить себе не могли такое понятие, как «диванные войска», к которым сегодня можно отнести две трети левого молодняка. Все отношения с оппонентами мы предпочитали выяснять вживую. Для нас было нормой забить на учебу ради акции или даже агитрейда, а сегодня из этого многие делают трагедию. В АКМ нельзя было иметь авторитет, если ты боялся ходить на акции прямого действия. Сегодня многие уважаемые люди даже не рассматривают акционизм как важное направление деятельности. Мы бы жестко заклеймили таких задротами и вряд ли бы прислушивались к их мнению. Мы дружились в автозаках и отделениях полиции, а не в контактиках и фейсбуках. Впрочем, я до сих пор слепо верю, что новый выход левых пассионариев на политическую арену не за горами.
Мой рассказ об АКМ не претендует на энциклопедичность, ведь организация появилась в 1999 году, а я пришел в 2003. В конце концов, я встречал более двух десятков человек, которые «вдвоем с Удальцовым создавали АКМ». С них про ранние годы и спрашивайте. На мою же долю выпал самый интересный период истории организации. Я не старался написать автобиографию, хотя от личной призмы тоже никуда не деться. В тексте можно встретить элементы оффтопа и трэша, но по-другому я просто не умею. Как говорится, если я не могу танцевать, это не моя революция!
