— История о том, как одной робкой улыбкой можно свернуть самые настоящие горы
«Безмятежен, безнадежен,
Безответен, наг и сир,
Рыжий клоун на манеже
Молит: „Господи, спаси!“
Тот не хочет.
Зал хохочет…»
Двенадцатого мая 2014 года Белле исполнилось двадцать три года — ровно в двенадцать, в полночь, как и полагается, запищало уведомление на часах. Маленькие синие цифры замигали на крохотном экране, поздравляя именинницу. И это было единственное возможное поздравление, потому как вокруг все осталось как прежде. Небо — темно-синее, почти черное, где звезд давным-давно не видно; дождь — холодный и косой, неизменно проникающий и под фиолетовый зонтик; мокрый асфальт с незаметными пробоинами, куда обязательно, по всем законам подлости, попадали тонкие каблуки. Романтика!
Белла ежилась, переминаясь с ноги на ногу, и тоскливо глядела на клубящийся возле дороги туман, из недр которого ещё полчаса назад должен был прибыть желанный автобус. Но его как не было, так и нет, а тонкое пальто на пару с капроновыми колготами от ветра не спасало. Если бы она знала, что придется столько ждать… и ждать здесь, на забытой Богом пустынной остановке вдалеке от главного городского маршрута, никогда бы не согласилась провести этот вечер с Колином. Кто же знал, что её отказ в «приватной беседе» в его квартире, не входил в планы мужчины? Кто знал, что свидание прервет сам «джентльмен», удалившись в неизвестном направлении? А денег на такси в сумочке не окажется…
Но что сделано, то сделано. Элис с самого начала предупреждала, что он скользкий тип и связываться с ним не стоит. Не послушала — получила урок. Все, что не случается, все к лучшему. Если бы, конечно, не холод. И какого черта в мае дует январский ветер?
Белла прикрывает глаза, упираясь спиной в поцарапанное стекло остановки, должное, по всем уставам, спасать от ледяного воздуха. Своей роли оно никоим образом не играло (по крайней мере здесь), да и трещин слишком много было на когда-то ровной поверхности, однако никому до этого нет дела. Кроме неё желающих в полночь прокатиться по городу не наблюдается. Кроме неё мало кому нужен этот маршрут в принципе. Быть может, водитель и сам это понял? Вот и не едет?
Глубокий вдох и тут же выдох. Приедет. Куда же ему деваться. По расписанию или нет, а она дождется. Иначе домой сегодня попасть не светит. Подарок на день рождения — ночь на улице, под скрывшейся за облаками луной, глядя на мерцающие при свете одинокого фонаря рядом лужи. В них и отражаться-то нечему. Хотя…
Уловив какое-то цветное пятно — не зонтик и не свою одежду, что очевидно по яркому алому цвету, — Белла хмурится, подходя поближе к луже. Смотрит внимательнее. Да это и не отражение вовсе! Это сорвавшаяся со столба листовка. Реклама кофейни, где «вас круглосуточно ждет чудесный ароматный кофе и фирменные булочки с корицей от нашего именитого кондитера». Было бы неплохо, конечно… с обеда во рту не было ни крошки, а горячий кофе наверняка помог бы согреться. Тем более, круглосуточно…
Лелея призрачную надежду спрятаться от ливня и ветра хоть куда-нибудь, Белла всматривается в полустёртые буквы адреса заведения. Это пять или два? А это три? Название улицы какое-то знакомое… да это же здесь! Остановка так и называется!
А где же?..
Оборачиваясь по сторонам, девушка лихорадочно скользит взглядом по грязным закрытым окнам складов, по мелькающему впереди озеру, к которому, впрочем, ночью ходить не пожелаешь и врагу, по двум-трем горящим окнам домов, в которых, почему-то, честные граждане ещё не спят, дальше, по переулкам — вперед и вперед. И видит. Видит, наконец-таки. Небольшая вывеска — такая же алая, как листовка. И те же коричневые, причудливо загнутые края букв. «У Барни».
Нашла.
Белла колеблется четыре с половиной секунды. Взвешивает все за и против, оценивает свои силы, пытается придумать, что будет делать, когда вернется, и выяснится, что автобус ушел. Но, в конце концов, тяга к теплу побеждает. Можно дождаться утра. В шесть утра транспорт будет обязательно. Не этот автобус, так другой. Завтра все равно суббота.
А потому, решившись, девушка, внимательно глядя на мостовую, выложенную маленькими скользкими камешками, балансируя руками, когда это требуется, движется в сторону кофейни. Дождь усиливается и, время от времени, загораживаясь от него зонтом, она теряет верное направление, но потом все равно находит. Слава богу, находит. Единственным утешением на сегодня является то, что столовая располагается в трехстах метрах от остановки. При другом раскладе дойти до неё на каблуках было бы невыполнимой задачей.
Но вот он, вход. Вот она, яркая до того, что режет глаза, табличка. И улыбающийся усатый бармен с огромными зелеными глазами на ней, указывающий чашкой кофе на вход. Приветственная зеленая табличка «добро пожаловать» — прямо как в старых фильмах, висит возле самого порога. Но не она привлекает внимание. И даже не пресловутый Барни, изображенный бесспорно талантливым художников. А окно. Огромное, во всю кирпичную стену, прозрачное и толстое окно с коричневой рамой под общий цвет фасада здания. В нем видны все семь деревянных столиков с двумя стульями возле каждого и даже барная стойка с бесконечным количеством маленьких светло-розовых чашечек на полках. Орудующий за ней белобрысый мужчина приветливо улыбается Белле, когда ловит её взгляд.
