Клоун, или Подарок на день рождения - [3]

Вначале любитель латте даже не понимает, что обращаются к нему. Слышит, хмурится, поднимает глаза от стола к бармену. Но тот по-прежнему занят и вряд ли что-то говорил. К девушке же он поворачивает голову в полном недоумении. Оно огоньками мелькает в яблочных глазах.

Немой вопрос так и рвется наружу. Он просто огромен. А уж при виде намека на улыбку…

Белла повторяет приветствие. Уже мягче, с легкой улыбкой. В анфас мужчина куда привлекательнее, чем в профиль. А крохотные капельки ещё не высохшей воды только придают ему загадочности и шарма. Девушка сама себя не узнает, признавая это. Кому-кому, а ей привлекательные особи противоположного пола малоинтересны. Привычнее одной. Привычнее без жарких поцелуев и смятых кроватных простыней. Она попыталась с Колином — впервые за пять лет — и обожглась.

— Здравствуйте, — неуверенно говорит в ответ он. Делает ещё глоток кофе.

— Вы промокли.

— Вы тоже.

Господи, у него вид, как у мертвого. В глазах пустота, в голосе полное отсутствие эмоций, а тоска прямо-таки рвется наружу. Опаляет.

Внутри у Беллы неприятно стягивает внутренности. Холодок пробегается по спине, несмотря на то, что давно согрелась. Людей пробивает на подобное чувство, когда они видят убийц, приговоренных к казни, или же пострадавших от терактов и взрывов. В обоих случаях — испуг. Даже неосознанный. Даже подсознательный.

— Л-любите пить кофе по ночам? — с легкой заминкой спрашивает она, почему-то инстинктивно отодвигаясь на краешек стула. Что-то тяжелое, неподъемное и горькое многим больше, чем молотые кофейные зерна без сахара, окутывает все рядом с этим человеком.

— Нет. Мы знакомы? — он чувствует это. Чувствует и помогает отвязаться от себя. Спрашивает, изогнув бровь и презрительно хмыкнув. Понимает, видимо, чего она боится. И не брезгует страх подпитать — для её блага.

— Извините, — лепечет Белла, отворачиваясь обратно. Поспешно загораживается волосами, тщетно стараясь сосредоточиться на капучино. Оно горячее и ароматное. Оно поможет.

Бармен, время от времени протирая чашки, смотрит на них обоих удивленным взглядом, но как только кто-нибудь из ночных посетителей поднимает глаза, тут же делает вид, что полностью погружен в работу. Его интерес понятен. В нем нет ничего необыкновенного. Белле тоже интересно.

Прерывается цепь напряженного молчания, где слышно лишь звяканье опустившейся на блюдце чашки, через пять минут. Звонком. Мобильный рингтон поет «я не могу так жить» и Джаспер удаляется, оставив в покое и гостей, и полотенце для чашек.

— Капучино — не лучший выбор, — внезапно долетает короткая фраза до Беллы.

— Не лучший? — мельком взглянув на мужчину, с усиленным вниманием изучающего поверхность барной стойки, интересуется она.

— Абсолютно.

— А что же хороший выбор? Латте?

— Если латте, то макиато, но это на любителя.

Разговор завязывается, пусть и странным образом, и почему-то Белла чувствует какое-то облегчение внутри. Словно бы что-то в молчании незнакомца обещало привести к ужасающим последствиям. Надеясь, что не оборвет только-только протянувшуюся между ними тонкую ниточку интереса, она спрашивает:

— Вы продаете кофе?

— Нет, — проблеск усмешки — невероятно — показывается на его губах. Зеленые глаза отрываются от дерева, касаясь Беллы. Осторожно, будто боятся порезаться (или порезать?..). Теперь они не такие пустые и мрачные. Теперь внутри хоть что-то живое, пусть и микроскопическое, все же есть, — я его всего лишь пью.

— Долго пьете?

— Двадцать лет — с двенадцати. Моей отец держал кофейню.

Теперь черед усмехнуться девушке. Её познания, как и призрачная любовь к шоколадному напитку, длится всего лишь полтора месяца — со встречи с Элис, коллегой, а после, по совместительству, и лучшей подругой. Тонкости кофейного дела — как и кофейного вкуса, впрочем — для неё все равно, что строение военного самолета. Ненужное и незаслуживающее внимание познание. Он же, судя по профессии отца, разбирается в этом лучше кого-либо.

— Лучший кофе — кофе по-ирландски, — тем временем продолжает незнакомец, методично постукивая пальцами по столу. За его голосом стука не слышно, — но здесь не Ирландия, так что заказывать не стоит…

— А что же стоит?

— Гляссе. Девушки любят гляссе.

— Здесь его продают? — Белла не имела ни малейшего понятия, о каком сорте и даже виде кофе идет речь. Капучино, американо, латте — вот чем ограничивалась сфера её интересов. И то по дороге на работу, в ближайшей булочной. Вкус мало интересен — нужна бодрость. Иначе зачем же пить кофе?

— Не самый лучший, конечно, но и не самый плохой, — незнакомец пожимает плечами, допивая свою вторую кружку. Его лицо расслабляется, а потухшие глаза на миллисекунду наполняются светом. Проблеск — и пропал. Но был ведь!..

— Хорошо, я попробую, — тут же соглашается Белла, поразившись проскользнувшему в зеленых яблоках сиянию. И не интересует её даже то, что денег может не остаться на билет домой. Почему-то очень хочется понять, что такое «гляссе».

Джаспер возвращается. Его передник немного примят, а волосы нервно взъерошены. Видимо, разговор был не из легких.

— Гляссе, пожалуйста, — подает голос девушка, на мгновенье запнувшись от усталого взгляда бармена.