Молодая любопытная рысь высунула морду из-за толстого ствола разлапистой ели и внимательно, почти не двигаясь, лишь изредка подрагивая жесткими, как леска, усами, следила за странным существом, передвигавшимся на задних лапах.
Сначала рысь решила, что через ельник пробирается медведь. Но нет, это был не медведь — медведей она встречала часто. Медведь не мог так долго передвигаться на задних лапах.
Рысь не знала, что существо это — человек. Потому что человека она видела первый раз в своей жизни.
Человеком этим был сержант Советской Армии Братеев.
Он пробирался через частый ельник, раздвигая зеленые колючие лапы, которые не могли сильно помешать его продвижению вперед, но раздражали изрядно. Иногда Братеев останавливался и вертел головой, стараясь отогнать мысль, что все-таки сбился с пути, хотя шел он вроде бы точно по отметинам.
Фанза возникла перед ним так неожиданно, что Братеев, не склонный к романтическому восприятию мира, вдруг вспомнил детское: «Избушка, избушка, встань ко мне передом…»
Некоторое время, напрягая зрение и слух, он разглядывал домик издалека, пока не убедился, что в фанзе никого нет. Братеев вышел из укрытия, подошел поближе и осторожно толкнул щелястую, покрытую темными сырыми пятнами дверь. Тихо скрипнув, она открылась на удивление легко, и сержант шагнул внутрь.
Свет с трудом проникал сквозь маленькое оконце, и Братееву пришлось на несколько секунд задержаться на пороге, чтобы глаза привыкли к полумраку. Он втянул носом воздух и ощутил странный запах. Воняло не то плесенью, не то просто сыростью.
Братеев огляделся. В углу громоздились какие-то коробки и деревянные ящики с намалеванными иероглифами, поверх ящиков валялась старая рыболовная сеть. Со стены на все это хозяйство взирал бумажный портрет председателя Мао.
Братеев снял рыболовную сеть и заглянул в верхний ящик. Пусто. Он отбросил ящик в сторону и в следующем обнаружил проржавевшие железяки, хранившиеся, очевидно, не один десяток лет.
Поправив автомат, чтобы не мешался, сержант начал один за другим снимать ящики, составляя их рядом в той же последовательности. В ящиках хранилось барахло: какие-то тряпки, рыболовные снасти, бережно завернутая в промасленную бумагу чугунная сковорода, алюминиевые миски, старое коричневое одеяло явно солдатского образца, рваная, засаленная куртка, произведенная, как следовало из надписи на этикетке, фабрикой «Великая стена».
Последний ящик, крашенный синей масляной краской, был заколочен. Братеев попытался приоткрыть крышку, но она не поддавалась. Беззлобно матюгнувшись, сержант пнул ящик ногой. Потом немного подумал и вновь принялся снимать один за другим ящики, пока не добрался до нижнего, в котором хранились железки. Там, среди изъеденных ржавчиной гаек и болтов, он нашел обломок напильника.
Братеев просунул обломок в щель между ящиком и крышкой и надавил; вылезающие из своих нор гвозди тошнотворно заскрипели. Отбросив напильник, сержант отодрал крышку и заглянул внутрь.
В ящике плотно, будто сельдь в консервной банке, лежали серебристые рыбины, обернутые полиэтиленовой пленкой.
Братеев достал одну рыбину, развернул пленку и понюхал: рыба была свежей, только немного припахивала тиной. Сержант осторожно, чтобы не выскользнула из рук, перевернул ее и увидел, что распоротое брюхо аккуратно зашито суровой нитью.
Это Братееву крайне не понравилось. Кто-то недавно, может, всего пару часов назад — рыба-то совсем свежая! — приходил сюда, чтобы спрятать здесь свой улов. От кого? Да и что за способ такой — в пленке рыба протухнет куда как быстрее. А ведь ее не просто спрятали — ящик заколотили, завалили сверху барахлом…
Братеев достал нож, вспорол нити, и на руку ему вывалился прозрачный пакетик, наполненный белым сыпучим веществом. Братеев взрезал пакетик и поднес лезвие ножа к лицу: порошок почти не имел запаха, к тому же в фанзе теперь пахло рыбой. Сержант сунул палец в порошок, лизнул и, скривившись, сплюнул.
Братеев никогда в жизни не сталкивался с наркотиками. Но инструктаж, как всякий пограничник, проходил, и потому долго ломать голову над тем, что за начинка спрятана в рыбьем брюхе, ему не пришлось. Другой вопрос: кому принадлежит все это хозяйство? Вот уж правда «избушка, избушка, встань ко мне передом»! Наркотики — в рыбе, сама рыба — в ящике, а ящик — в фанзе. То, что ящик принесли сюда китайцы, сомнений не вызывало. А вот кто должен его забрать? Надо все же заставить капитана во всем этом разобраться.
Вспомнив про Голощекина, Братеев заторопился. Он завернул рыбину в целлофан и сунул ее в ящик. Приладил крышку так, чтобы гвозди оказались на прежнем месте, и несколько раз ударил по ней кулаком. Затем поставил ящики с барахлом и бросил сверху рыболовную сеть, а просыпавшийся на пол порошок растер подошвой сапога. Если китайцы вернутся, чтобы проверить свое добро, они не должны ничего заподозрить.
Снаружи донесся клекот вспугнутой птицы. Братеев приоткрыл дверь и выглянул — вдалеке, по холму, заросшему низким жестким кустарником, спускались трое. Сержант услышал быструю мяукающую речь — китайцы возвращались. Прикрыв дверь, он огляделся напоследок и вылез в окно. Бесшумно преодолев сотню метров, оказался в спасительном ельнике и уже оттуда увидел, как китайцы заходят в фанзу. Он подождал немного. Нет — ни возни, ни громких, возбужденных голосов. Значит, ничего не заметили, значит, он, Братеев, все сделал как надо.
