Фестиан-мученик

Фестиан

Лаврентий

Петр

Велиар

Черт-подручный

Сальпиций

Октавия

Фаустин

Фаустина

Фестиан. Ты меня наверняка не знаешь, брат мой.

Лаврентий (неуверенным тоном). Нас тут так много…

Фестиан. Я упомянут Павлом в послании к римлянам.

Лаврентий (оживившись). О-о!

Фестиан. «Приветствуйте верных из дома Аристовулова».

Лаврентий. Аристовул?

Фестиан. Из дома.

Лаврентий (сбавив энтузиазм). Из дома…

Фестиан. Фестиан.

Лаврентий. Упомянут Павлом…

Фестиан. Позже растерзан львами в Большом цирке.

Лаврентий (без всякого энтузиазма). Ага…

Фестиан. Это я не к тому, чтобы похвастаться.

Лаврентий. Само собой.

Фестиан. Ведь в сравнении с тобой что я за мученик? Впрочем, страху-то мы натерпелись одинаково.

Лаврентий. Страху? Я не боялся.

Фестиан. Значит, и тут ты меня обошел. Я, к сожалению, здорово струхнул. Как распахнулись ворота, увидел я этих тварей — двух львов и трех львиц…

Лаврентий. Гм…

Фестиан. Меня вытолкнули на арену, ворота за спиной закрылись…

Лаврентий. И что же потом?

Фестиан. Потом-то все в два счета кончилось.

Лаврентий. Ты был один?

Фестиан. Если бы один! Нет, четверо или пятеро… А вот ты-то!

Лаврентий. Ну, не будем об этом!

Фестиан. Поджариваться на медленном огне… О брат мой, представляю, как ты страдал… Так долго… И совсем один…

Лаврентий. Дело прошлое. В блаженных сенях ни к чему об этом вспоминать.

Фестиан (нерешительно). Конечно, конечно…

Лаврентий. Или ты другого мнения?

Фестиан. Просто я все время хотел тебе сказать…

Лаврентий. Что?

Фестиан. Что твоя смерть не выходит у меня из головы, брат Лаврентий.

Лаврентий. Какая разница — быть растерзанным львами или поджаренным на медленном огне?

Фестиан. Разница есть! Вот я уже сказал, что боялся, — мне так хотелось остаться в живых. Сказать по правде, я не очень понимаю, почему я здесь.

Лаврентий. Если ты об этом, то оно для всех нас в равной мере чудо, это место. Но мера, брат Фестиан, но весы — они, как мы знаем, здесь весьма точны.

Фестиан. Да, несомненно.

Лаврентий. Так что же?

Фестиан. Позволь мне вот еще что сказать Лаврентий: меня поразили даже не медленный огонь, не сама твоя смерть, а то, за что ты умер. Они ведь пришли к тебе и потребовали, чтобы ты выдал им сокровища церкви, которые, по их сведениям, были у тебя сохранены.

Лаврентий. Именно так.

Фестиан. И ты им сказал… Нет, скажи сам, я хочу услышать это из твоих уст.

Лаврентий. Я сказал… (Пытается вспомнить.)

Фестиан. Ну?

Лаврентий. Сокровища церкви — это бедняки и калеки прихода.

Фестиан. «Бедняки и калеки» — как прекрасно сказано!

Лаврентий. Не прекрасно, а точно.

Фестиан. Возможно, не многие разделяют мое мнение…

Лаврентий. Что нам теперь мнения!

Фестиан. В блаженных сенях — да, конечно.

Лаврентий. Брат мой, это звучит почти как…

Фестиан (поспешно). Я только хотел сказать, что я слишком впечатлителен. Мой вечный порок. Чуть что — и глаза на лоб.

Лаврентий (себе под нос). Это отнюдь не всегда порок.

Фестиан. Но иногда.

Лаврентий. Что ты имеешь в виду?

Фестиан. Конечно, такие знаменитые люди, как Петр, Павел прежде всего, — они-то воители, златоусты. А у нас, людей маленьких…

Лаврентий. Большие люди, маленькие люди — что за смысл вести здесь эти разговоры!

Фестиан. У нас, людей маленьких, в те времена только в одном и была сила — в сострадании.

Лаврентий. Не похваляешься ли ты, брат мой?

Фестиан. Напротив, я хотел покаяться.

Лаврентий. Но то был скрытый упрек.

Фестиан (со вздохом). Ты так точен.

Лаврентий. Ну так что же?

Фестиан. Вот сегодня я собрался с духом, Лаврентий, и обратился к тебе.

Лаврентий. Для этого тебе надо было собираться с духом?

Фестиан. Я человек робкий и почти никого тут не знаю. В этом, собственно, все и дело: я мало кого тут знаю.

Лаврентий. Ты знаешь здесь всех, и мы все тут равны.

Фестиан. В общем, я долго думал и наконец решился заговорить с тобой. Как я уже сказал…

Лаврентий (с некоторым нетерпением). Не ради же медленного огня.

Фестиан. Да. Помнил твои слова о бедняках и калеках.

Лаврентий. Понятно.

Фестиан. Заговорить с другими я боялся: вдруг, чего доброго, укажут на точность весов.

Лаврентий. Гм. Тут ты меня, брат, устыдил.

Фестиан. А с тобой… Ты-то ведь знаешь, что бедняки и калеки — это и есть сокровища церкви… Лаврентий, подумал я, не просто воитель, он меня выслушает, он мне присоветует…

Лаврентий. Выслушает, брат Фестиан; выслушает во всяком случае.

Фестиан. Опять ты точен… Наверное, ты укоришь меня за то, что я буду говорить не о бедняках и калеках…

Лаврентий. Прихода…

Фестиан. Не о них. И не о бедняках и калеках вообще…

Лаврентий. А о чем же тогда?

Фестиан (нерешительно). Я подумал: уж он-то умеет сострадать… (Смущенно.) Я не так точен, как ты.

Лаврентий. Ты еще ничего не сказал, брат Фестиан. Не упреждай моих возражений.

Фестиан. Прости. Это все от робости.

Лаврентий. Может, ты сначала все-таки скажешь — без предисловий, без обиняков, напрямик…

Фестиан. Напрямик так напрямик, брат Лаврентий. Скучаю я по родителям.

Лаврентий (наморщив лоб). По родителям?

Фестиан. Фаустин и Фаустина. Он изготовлял палатки, как Павел.

Лаврентий. Еще не гарантия небесного блаженства.

Фестиан. А она составляла мази — для умащения тела. Чтобы кожа у дам была красивой.