***
Более семи часов. Семь коротких часов кажутся мне бесконечными, но зато потом я наконец смогу обнять ее. Как мне ее недостает! Я хочу показать ей, как сильно люблю ее, и это совсем не трудно. Я знаю, это счастье, что она позволяет мне любить себя. Впрочем, я тысячу раз доказывал ей мою признательность и продолжаю делать это день за днем. И сейчас она, конечно, понимает, что я, терзаемый желанием и спешащий ее увидеть, едва могу прожить те несколько часов, которые мы должны провести врозь. Каждую секунду мой разум стремится к ней. Я думаю только о ней, о ее аромате, о необыкновенной нежности ее кожи, о том, как она морщит свой милый веснушчатый носик или прикусывает губу, когда думает, о томном взгляде, который она бросает на меня, склонив голову набок. Подумать только, что спустя такое короткое время, четыреста двадцать минут или двадцать пять тысяч двести секунд – вечность, мука! – я смогу зарыться лицом в ее шелковистые волосы, поцеловать ее шею и ушки, запустить руки ей под блузку…
Будет ли по-прежнему у нее в ушах жемчуг, что я подарил ей на Новый год? Или она наденет золотые колечки, которые мы вместе выбрали на пляже Ямайки? Будут ли ее пышные красновато-коричневые волосы распущены по плечам или скреплены на затылке прелестным шиньоном, из-под которого выбивается несколько очаровательных завитков?
Я все время мысленно возвращаюсь к нашей последней встрече, а особенно – к тому короткому, как вспышка, моменту, когда солнце показалось из-за облака и осветило ее фигуру. Она была неотразима в атласном костюме цвета спелой пшеницы, который подчеркивал загар, а ее длинные ноги были обуты в простые сандалии. То мгновение казалось мне таким далеким и в то же время таким близким… Горит ли сейчас в ее глазах искорка желания, какая появилась тогда из-за меня? Как она меня встретит? Очень жаль, что я не мог в ту волшебную минуту раздеть ее и взять прямо там, в утренних лучах, среди остатков завтрака! Или увлечь в бассейн, где во время купания она позволила бы мне удовлетворить ее… Стоп! Хватит сожалеть о чем бы то ни было, если это связано с ней! Мне нужно будет публично покаяться, когда я наконец увижу ее снова…
* * *
Более четырех часов. Минуты текут, а мое желание становится таким сильным, что меня вполне можно пожалеть. Уже долгое время я весь напряжен и не смог бы скрыть этого от коллег, но, к счастью, сижу за массивным столом и могу спокойно мечтать о нашей долгожданной встрече этим вечером… Она обещала мне теплый прием, говорила об итальянской еде, которую приготовит с присущей ей сноровкой… Но это, на самом деле, не имеет большого значения. Мне дорога только она, ее тело, которым я хотел бы насытиться.
Я очень скучаю по ней, и как только мы видимся, страдаю, что не могу крепко обнять ее и отвлечь от приготовления еды, которая, на мой взгляд, только напрасно оттягивает ласки. Я хотел бы избавить ее от одежды, медленно, сдерживая нетерпение, снимать одну вещь за другой, так чтобы окутать наслаждением ее великолепное тело, которое она сама, впрочем, считает далеко не совершенным. Я хотел бы поглаживать ее маленькие груди, целовать их, облизывать, чувствовать, как напрягаются под моим языком ее соски. Мои руки едва ли насытятся ею, дотрагиваясь до каждой клеточки ее тела, восхищаясь каждым изгибом. Став доступной, она особенно неотразима! Я хотел бы потереться отвердевшим членом о ее живот, спрятаться в ее атласных глубинах, таких нежных, обволакивающих, столь приятных! Я проскользну туда, погружусь, затеряюсь там. Я обрету ее на диване в гостиной… или на большом кухонном столе, который послужит нашим пылким телам площадкой для игр. Она шумно вздохнет, чтобы я понял, как ей хорошо. Мои пальцы примутся осторожно искать крошечный уязвимый бутон ее тела, прикосновения к которому окунут ее в волны исступленного блаженства. Я найду его, потереблю немного, покатаю пальцами. Потом мой язык овладеет этой горошинкой, захватит ее, как сокровище, в то время как рука незаметно устремится с теплую норку, исследует изнеженную пещерку, защекочет и ее заполнит собой. Мои губы будут нежить, посасывать, услаждать это шелковое чудо, пока я не почувствую, как их оросит нектар ее удовольствия.
Потом она пылко схватит меня за волосы, привлечет мое лицо к своему, страстно поцелует, чтобы попробовать на вкус свой собственный секрет, оставшийся на моих губах и языке, еще шире разведет ноги и будет умолять меня погрузиться в нее как можно глубже. Она обовьет мне шею руками, наши дыхания сольются в одно, а тела будут раскачиваться в едином ритме. Потом волнение усилится, перевернет все в нас, мы окажемся затопленными влагой удовлетворения и потрясенно заскользим друг по другу, друг в друге…
* * *
Мне остается только два часа пытки. Я так и не привык быть вдали от нее. Все вокруг удивляются, что даже спустя годы я влюблен в эту женщину. Эта женщина… Это, скорее, часть меня, именно она помогла мне стать тем, кем я стал. Без нее я ничто, или почти ничто. Может быть, я слишком романтичен и неумеренно сентиментален. Но ничего не могу поделать. Это она зародила во мне такие неописуемые чувства…
