Чудо в пустыне

Чудо в пустыне

Последний из серии одесских футуристических альманахов. «Чудо в пустыне» представляет собой частью второе издание некоторых стихотворений, напечатанных в распроданных книгах («Шелковые фонари», «Серебряные трубы», «Авто в облаках», «Седьмое покрывало»), частью новые произведения В. Маяковского, С. Третьякова и В. Шершеневича.https://ruslit.traumlibrary.net

Жанр: Поэзия
Серии: -
Всего страниц: 9
ISBN: -
Год издания: 1917
Формат: Полный

Чудо в пустыне читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал
стихи

ЭДУАРД БАГРИЦКИЙ, ИСИДОР БОБОВИЧ, ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ,
ПЕТР СТОРИЦЫН, СЕРГЕЙ ТРЕТЬЯКОВ, АНАТОЛИЙ ФИОЛЕТОВ
ГЕОРГИЙ ЦАГАРЕЛИ, ВАДИМ ШЕРШЕНЕВИЧ.

ОБЛОЖКА РАБОТЫ
С. ФАЗИНИ.

Эдуард Багрицкий

«О Полдень, ты идешь в мучительной тоске…»

О Полдень, ты идешь в мучительной тоске
Благословить огнем те берега пустые,
Где лодки белые и сети золотые
Лениво светятся на солнечном песке.
Но в синих сумерках ты душен и тяжел –
За голубую соль уходишь дымной глыбой,
Чтоб ветер, пахнущий смолой и свежей рыбой,
Ладонью влажною по берегу провел.

«Заботливый ключарь угрюмой старины…»

Заботливый ключарь угрюмой старины,
Я двери каменной коснулся дерзновенно,
Где ждут рождения из тайны сокровенной
На гулком мраморе начертанные сны…
Здесь боги мирно спят в священной простоте,
Здесь брошены в углах былых трагедий трубы,
И люди молятся торжественной и грубой
Из пены каменной рожденной красоте.

«О кофе сладостный и ты, миндаль сухой!..»

О кофе сладостный и ты, миндаль сухой!
На белых столиках расставленные чашки…
Клетчатая доска и круглые костяшки
Построены в ряды внимательной рукой.
Бог шашечной игры спокоен и угрюм –
На локти опершись, за стойкой дремлет немо…
Какой возвышенной и строгой теоремой
В табачной радуге занялся вещий ум…
Смотри внимательней задумчивый игрок,
Куда направилась рассыпанная стая…
И вот, коричневый квадрат освобождая,
Передвигается слепительный кружок!..

Газэла

Как хорошо курить гашиш в дыму вечерних комнат,
Смотреть на влагу скользких крыш из окон смутных комнат.
Старинной вязью написать романс к давно-забытой,
Спросить себя: «Давно-ль ты спишь в дыму вечерних комнат?»
Зажечь фарфоровый фонарь на бронзовой цепочке,
Завесть часы меж темных ниш в дыму вечерних комнат.
Сквозь темносиний шелк гардин увидеть синий месяц,
Услышать, как скребется мышь в дыму вечерних комнат.
Узнать что в городе весна и очень удивиться,
Сесть на диван, почуяв тишь в дыму вечерних комнат,
И увидав, что свет поблек в моей янтарной трубке,
Взять уголек, разжечь гашиш в дыму вечерних комнат.

«Движением несмелым…»

Движением несмелым
Ночь кутает комнату пряжей,
В окне потускнелом
Мелькают огни экипажей…
И вот из под стали
Змеею излиться готово
В бумажные дали
Внезапно расцветшее слово.

«Я отыскал сокровища на дне…»

  Я отыскал сокровища на дне –
  Глухое серебро таинственного груза,
  И вот из глубины прозрачная медуза
  Протягивает шупальцы ко мне!
Скользящей липкостью сожми мою печаль,
С зеленым хрусталем позволь теснее слиться…
…В раскрывшихся глазах мелькают только птицы
И пена облаков и золотая даль.

Перед отъездом

Скучный поэт и любитель серых соловьев,
Хмурый эстет с вечно-раздутой щекою, –
Я не знаю, почему мне так радостно от этих слов,
Почему я весь день склоняю: Война, войне, войною…
Именительный, родительный, дательный… Все то-ж,
Всюду она сероглазая, остроскулая и стройная…
Мухи жужжат безнравственно. За окном приплясывает дождь,
Лампа на столе задыхается, такая желтая, такая безпокойная…
Посвисти, посвисти, посвисти, соловей на серой стене…
Заиграй, поиграй, граммофон, из Травиаты арию…
Мамаша, дай чаю со сливками мне!
Что, не слышишь, со сливка… Вещи старые… старые…
Придет Анатолий Васильич или нет?
Придет ли проститься с поэтом на войну уезжающим?;
От чьей-то строки в мозгу выжигается след:
«Господи, прими его души так невыразимо страдающую!»
Женщина, зачем ты смотришь в тусклое окно,
Я поэт, я поэт, я поэт, понимаешь ты?
И я уезжаю… Мне все равно…
Я поэт, я поэт… Понимаешь ты?
ЖЕНЩИНА!

Гимн Маяковскому

Озверевший зубр в блестящем цилиндре –
Ты медленно поводишь остеклевшими глазами
На трубы, ловящия, как руки, облака,
На грязную мостовую, залитую нечистотами.
Вселенский спорстмен в оранжевом костюме,
Ты ударил землю кованным каблуком,
И она взлетела в огневые пространства
И несется быстрее, быстрее, быстрей…
Божественный сибарит с бронзовым телом,
Следящий, как в изумрудной чаше Земли,
Подвешенной над кострами веков,
Вздуваются и лопаются народы.
О Полководец Городов, бешено лающих на Солнце,
Когда ты гордо проходишь по улице,
Дома вытягиваются во фронт,
Поворачивая крыши направо.
Я, изнеженный, на пуховиках столетий,
Протягиваю тебе свою выхоленную руку,
И ты пожимаешь ее уверенной ладонью,
Так, что на белой коже остаются синие следы.
Я, ненавидящий Современность,
Ищущий забвенья в математике и истории,
Ясно вижу своими все же вдохновенными глазами,
Что скоро, скоро, мы сгинем, как дымы.
И, почтительно сторонясь, я говорю:
«Привет тебе, Маяковский!»

Исидор Бобович

Гомер

До вечерней зари после пира
Не расходится шумный народ,
И в золе от разлитого жира
Все шипит золотистый налет.
Но угрюмый певец из Кимеи
Не хмелеет от пенистых вин
И скользят, как извивные змеи,
По челу его нити морщин.
И от слез, и от едкого пепла,
И от дыма чужих очагов
Под седыми бровями ослепла
Побелевшая влага зрачков.
С острым запахом козьего сыра
С дымных пастбищ пришли пастухи,
Чтоб пропела кимейская лира
Мощью струн золотые стихи.
И оставили пестрые вьюки
И канат, заплетенный в узлы,
Моряки, чьи могучие руки
Почернели от бурь и смолы.
Уж вино на остатки курений
Льют из бронзовой чаши рабы,
И горят предвечерние тени
Сквозь залитые кровью столбы
На обугленном лбу рудомета
И на пыльном плаще пастуха –
Продолжить чтение
Еще от автора Вадим Габриэлевич Шершеневич
Культура и быт

Сборник статей под редакцией Коллегии научных сотрудников при ЦК Пролеткульта:Сизов. Строительство культуры.В. Плетнев. Возможна ли пролетарская культура?С. Третьяков. К уточнению терминологии.http://ruslit.traumlibrary.net.

Лошадь как лошадь

Шершеневич Вадим Габриэлевич — поэт, переводчик. Поэзия Шершеневича внесла огромный вклад в продвижение новых литературных теорий и идей, формирования Серебряного века отечественной литературы. Вместе с С. Есениным, А. Мариенгофом и Р. Ивневым Шершеневич cформировал в России теорию имажинизма (от французского image – образ).

Поэмы

Творчество В.Г.Шершеневича (1893-1942) представляет собой одну из вершин русской лирики XX века. Он писал стихи, следуя эстетическим принципам самых различных литературных направлений: символизма, эгофутуризма, кубофутуризма, имажинизма.

Имажинисты. Коробейники счастья

Книга включает поэму причащения Кусикова «Коевангелиеран» (Коран плюс Евангелие), пять его стихотворений «Аль-Баррак», «Прийти оттуда И уйти в туда…», «Так ничего не делая, как много делал я…», «Уносился день криком воронья…», «Дырявый шатёр моих дум Штопают спицы луны…», а также авангардно-урбанистическую поэму Шершеневича «Песня песней».Название сборнику дают строки из программного стихотворения одного из основателей имажинизма и главного его теоретика — Вадима Шершеневича.

Стихотворения и поэмы

Творчество В.Г. Шершеневича (1893–1942) представляет собой одну из вершин русской лирики XX века. Он писал стихи, следуя эстетическим принципам самых различных литературных направлений: символизма, эгофутуризма, кубофутуризма, имажинизма. В настоящем издании представлены избранные стихотворения и поэмы Вадима Шершеневича — как вошедшие в его основные книги, так и не напечатанные при жизни поэта. Публикуются фрагментарно ранние книги, а также поэмы. В полном составе печатаются книги, представляющие наиболее зрелый период творчества Шершеневича — «Лошадь как лошадь», «Итак итог», отдельные издания драматических произведений «Быстрь» и «Вечный жид».

Стихи

Вадим Габриэлевич Шершеневич (25 января 1893, Казань — 18 мая 1942, Барнаул) — поэт, переводчик, один из основателей и главных теоретиков имажинизма.

Рекомендуем почитать
Мальчик на коне

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Месть огнедлаков

Стефан Грабиньский (1887–1936) — польский прозаик. Автор романов «Саламандра» (1924), «Тень Бафомета» (1926). В 20-е годы были изданы сборники новелл: «На взгорье роз», «Демон движения», «Чудовищная история» и др.Рассказ «Месть огнедлаков» взят из сборника «Книга огня» (1922).Опубликован на русском языке в журнале «Иностранная литература» № 3, 1992.

Выдумщица

Наверняка мама говорила ей в детстве, что врать нехорошо. Но Сейт Уишарт пропустила это мимо ушей. Теперь она ведущий специалист по пиару, у нее отличная зарплата, а в женихах — преуспевающий адвокат. Во всяком случае, так думает мать Сейт и все ее родственники. На самом же деле у девушки нет ничего, кроме крохотной квартирки, работы продавца и соседа-алкоголика, которому она однажды умудрилась спасти жизнь. Все попытки героини разрубить этот гордиев узел не приводят ни к чему хорошему, Сейт уже готова махнуть на все рукой.

Зловещий брак

Очаровательная Кейси, которая прежде носила имя Эммы Делани, когда-то была женой Оливера Фойя и хозяйкой замка Диаболо-Холл, одного из знаменитых и богатейших поместьев Ямайки. В той, уже далекой жизни она обнаружила, что зловещее имя поместью дано не зря: там и в самом деле обитал дьявол, который стремился подчинять ее полностью своей воле…