— Под кроваткой Янкеле беленькая козочка, беленькая козочка с колокольчиком стоит…
Ленка зевает. У нее клонится голова и глаза закрыты, но она все еще не спит. Лиля вяжет, спицы не слушаются и выскальзывают из рук. Уже совсем темно.
— Козочка поедет на рынок, привезет тебе орехи, орехи и изюм…
— Зюу-у-ум… — отзывается Ленка, открывая глаза. — Зю-у-ум…
— Спи, Леночка, спи, — Лиля гладит влажный Ленкин лоб. Ленка часто и сильно потеет, ночью приходится переодевать. А спит она плохо, чуть ее тронешь — просыпается и скандалит. Попробуй переодень незаметно во сне такую большую девочку.
— Под кроваткой Янкеле беленькая козочка, беленькая козочка несет тебе халвы…
— …вы-ы-ы, — подвывает Ленка.
Это она поёт. Когда Ленка поёт слишком громко, в стенку стучат соседи. Люди с хорошим слухом, они как будто ждут, пока Ленка закричит или просто что-нибудь громко скажет, и сразу приходят противными голосами: «А не отдать ли вам девочку в интернат?» Спасибо за «девочку». В первый раз пришли с фразой «кто вам разрешил держать дома опасного инвалида». Лиля тогда вызвала милицию, сразу. Чтобы милиция разбиралась, кто тут опасный инвалид.
— Беленькая козочка принесет тебе орехи, орехи и изюм…
— Зю-у-у-ум…
Ни под какую другую песню Ленка не соглашается засыпать. Она и под эту плохо засыпает, врач велел поить ее успокоительным на ночь, но Лиля не поит: еще чего, ребенку успокоительное давать. Ничего, помычит немножко и заснет. Под кроваткой Янкеле беленькая козочка, эту песенку Лиле бабушка пела на ночь. Бабушка пела ее на идише, там были какие-то рифмы, но Лиля не знает идиша и плохо помнит песню. Её козочка просто ходит на базар и приносит оттуда все, что приходит в голову. Когда Ленка только родилась, бабушка была еще жива. Она пела маленькой Ленке про беленькую козочку. Сначала Лиля злилась — зачем ребенку песня на незнакомом языке? Потом привыкла. А потом и бабушка умерла.
— Под кроваткой Янкеле беленькая козочка, она пойдет на рынок и принесет тебе вареников…
— Вввыыы… — подпевает Ленка. Она уже почти спит. Лиля откладывает спицы.
— Козочка пойдет на рынок, она принесет тебе сладкий сон…
За стеной раздаются негромкие женские стоны: соседи спать легли. Сын у них учится за границей, дочь замужем, никто им не мешает. Женский стон становится громче и выше. Лиля отходит от Ленки и начинает стелить свой диван. Ленке соседские стоны совсем не мешают, она от них ни разу не просыпалась. Соседка стонет очень ритмично, а Ленка любит ритмичные звуки. Например, ей нравится бить кулаком по столу.
— Под кроваткой Янкеле, — шепчет Лиля сама себе, раздеваясь, — беленькая козочка… Она пойдет на базар и принесет тебе орехов… орехов и халвы…
* * *
На набережной дул сильный ветер, и у какой-то невесты сорвало длиннющую фату и унесло на воду. Соня её пожалела: бедная невеста, сколько времени, наверное, выбирала. У самой Сони не было никакой фаты. Она была в белой блузке и синей юбке, юбку мама перешила ей из своей еще для выпускного. «Ну точно на экзамен», — восхитился Санька, когда увидел, как она оделась. Схватил на руки и потащил вниз с четвертого этажа. Тащил и напевал: «На экзамен, на экзамен».
— Поставь меня, вот же псих! — отбивалась Соня.
От смеха у нее не получалось четко выговаривать слова.
— Что-что? — возмущался Санька. — Оставь меня для всех? Для кого это «для всех»? Смотри, до ЗАГСа понесу, если вырываться не перестанешь!
— Надорвешься, — смеялась Соня, — ЗАГС далеко!
— Да чего там далекого, — отмахивался Санька, — я тебе сейчас под ближайшим кустом устрою… ЗАГС…
Они остановились перед выходом из подъезда и стали целоваться — до тех пор пока в подъезд не вошла соседка, тетя Наташа. Увидела Соню в белой кофточке, Саньку в белой рубашке, расплылась с умилением:
— Ой, Сонечка! Расписываться идете?
— Идем, — веско согласился Санька.
Поправил волосы и застегнул Соне верхнюю пуговицу на блузке.
— А что же ты, деточка, без цветочков? — присмотрелась тетя Наташа. — Нехорошо без цветочков, Сонечка, примета плохая!
Соня на секунду растерялась. Они с Санькой как-то не подумали про цветы.
— Мы не верим в приметы, мы математики! — сообщил Санька, снова взвалил Соню на руки и строго обратился к ней: — А ты не вырывайся. Слышишь, что говорят — примета плохая!
— Я не верю в приметы! — у Сони уже слезы текли от смеха. — Я математик!
— Разве бывают женщины-математики? — удивился Санька. Они с Соней учились на одном факультете. — Никогда не встречал…
Когда они, наконец, вышли из подъезда, надо было уже бежать. К счастью, автобус подошел почти сразу. В автобусе было только одно свободное место, и на него уселся Саня, пристроив Соню к себе на колени.
— Санька, — Сонина щека стала теплой от солнца, бьющего в окно, — Сань, я цветочков хочу…
— Нарвем, — пообещал Санька, посылая обаятельную улыбку тонкогубой старушке, с неодобрением глядящей на голые Сонины ноги. — В лес поедем и нарвем. Ландышей. Хочешь ландышей?
— Да нет же, Сань! — Соня тормошила его за воротник, оттягивая от переглядывания со старушкой. — Какие ландыши в июле? Я букет хочу! Букет невесты!
