На исходе IX столетия в знатной багдадской семье потомков сподвижника основателя ислама Мухаммада Абдаллаха ибн ал-Масуда родился мальчик, которому было суждено занять видное место в истории арабо-мусульманской географической науки, историографии и литературы. Известный английский арабист X.А.Р. Гибб назвал крупнейшее из сохранившихся сочинений Абу-л-Хасана Али ибн ал-Хусейна ал-Масуди — «Золотые копи и россыпи самоцветов» — одной из лучших книг на арабском языке.
Арабо-мусульманская культура уделяла много внимания отдельным личностям. До нашего времени сохранились тысячи биографий религиозных и политических деятелей, поэтов, прозаиков, ученых арабо-мусульманского мира. Несмотря на то что упоминания о нем содержатся в шести арабо-мусульманских сочинениях — в знаменитом библиографическом своде иракского ученого второй половины X в. Ибн ан-Надима «Фихрист», у ученого XI в. ан-Наджаши, у андалусского автора Ибн Хазма (ум. в 1064 г.), у египтян аз-Захаби и ас-Субки (оба — XIV в.), в знаменитой «Мукаддиме» Ибн Халдуна (ум. 1382 г.), — знаем мы о жизни Масуди очень мало. Авторы, упоминающие о Масуди, пишут о месте его рождения, нередко противореча друг другу, а затем приводят названия его сочинений. Такая информация умещается в нескольких строках. В биографической литературе не сохранилось даже явно вымышленных анекдотов о поступках и высказываниях Масуди, подобных тем, персонажами которых являются многие другие деятели арабо-мусульманской культуры. Мы даже не знаем точно, в каком году он родился, — за год рождения Масуди условно принимается 896 г.
Зато в главном из сохранившихся сочинений Масуди — «Золотых копях» — содержатся яркие, запоминающиеся анекдоты и новеллы о многих выдающихся людях. Масуди был первым автором, который представил историю мусульманской общины, арабо-мусульманского государства — Халифата — как объект занимательного, во многом вымышленного повествования. Сам же Масуди как подлинно творческий, а потому увлеченный своим делом и скромный человек остался непроницаемым для последующих биографов.
В то время кабинетов для занятий наукой в нашем понимании не было, однако тип «кабинетного» ученого уже сложился. Масуди же никогда не довольствовался постижением мудрости, хранящейся в пыльных фолиантах, хотя его начитанность и обширность познаний поразительны. Он пытался изучить мир, в котором жил, и именно его благородное любопытство было тем движителем, который заставлял его совершать длительные, порой многолетние путешествия. За свою жизнь Масуди объехал и описал значительную часть известных в то время арабо-мусульманам земель, оставил характеристики народов, среди которых ему приходилось жить. Он собрал правдивые сведения о тех странах, в которых ему самому побывать не довелось. Его сообщения о многих землях и населявших эти земли народах стали важным источником для историков, географов и этнографов. Тщательно изучая то, что видел собственными глазами или слышал от осведомленных людей, придирчиво отделяя достоверное от того, что, по его мнению, противоречило истине, Масуди решил ряд важных задач географической науки своего времени, завоевав на века славу выдающегося географа и путешественника.
Вот почему этот замечательный человек остался в истории не только арабо-мусульманской, но и мировой культуры как историк, оригинальный писатель и выдающийся географ и путешественник.
Глава I
Детство в «городе 1001 ночи»
Страна, где находится Багдад, — лучшее место на земле.
Масуди, «Книга указания и наблюдения»
Говоря о Масуди, настоящем сыне своего времени, невозможно не рассказать о Багдаде — городе, в котором он родился и вырос, где начал постигать глубины наук, откуда отправился в свое первое путешествие, куда он потом не раз возвращался и о котором тосковал, покинув его навсегда. Во многом рассказ о столице Халифата основывается на том, что сообщает о ней в своих сочинениях Масуди.
Сегодня в иракских туристических проспектах пишут, что Багдад — это город бессмертных восточных сказок «1001 ночи». Именно здесь, как повествует эта замечательная книга, по ночным улицам и переулкам бродил благородный и справедливый Повелитель верующих Харун ар-Рашид в сопровождении своего премудрого вазира Джафара ал-Бармаки и всегда, подобно древнегреческому «богу из машины», являлся вовремя, чтобы приблизить счастливую развязку. К сожалению читателей «1001 ночи», историческая наука давно доказала, что реальный Харун ар-Рашид нисколько не был похож на тот симпатичный персонаж, который запечатлен в памяти читателей сказок. Образ Харуна ар-Рашида, столь же пленительный, сколь не соответствующий своему реальному прототипу, стал чуть ли не центральным в арабской народной литературе позднего средневековья благодаря тому, что в народной памяти это имя связывалось с эпохой расцвета империи, мощи Халифата, отблески которой столь заметны в гораздо более поздней «Книге 1001 ночи».
Блистательная и трагическая история Города Мансура
В эпоху Масуди Багдад еще был цветущей столицей арабо-мусульманской империи и считался городом относительно новым, хотя за свою тогда еще недолгую по сравнению с другими городами Ближнего Востока историю он успел пережить немало потрясений.
