1476 год от Поворотного момента. Латия. Ромия.
Реджино Тоска.
— Итак, Катерина Ультима мертва, — выслушав рассказ о моих приключениях, Верховный Иерарх подводит итог.
Даже он, всегда такой невозмутимо властный, кажется, потрясен смертью ангела от моих рук. Я спокойно киваю в ответ.
— Наше с ней общение себя исчерпало, — украдкой поправляю правый рукав, под которым больше нет серебряного браслета. — Думаю, проще будет найти общий язык с другой Собирательницей, столь же важной для Просперо. Я отправил своих людей — сильных магов не ниже пятой ступени — в катакомбы. Они разорят это осиное гнездо и, если повезет, захватят Серафину Гадди. А если нет, мой хороший друг Джанлуиджи Франкетти поможет ее выследить. Его брави наконец-то научились правильно вести поиск.
— Серафина пригодится нам, — соглашается Иерарх; его строгое лицо мрачнеет, губы брезгливо кривятся. — Слуги рогатой! Как только Ультима опустился до такой мерзости? Им всем место в огне преисподней.
— Так и будет в свой черед, преднебесный отец, — уверяю я. — Но это еще не все новости.
Я встаю с кресла, придвинутого к столу, за которым восседает Лаврентий. Кабинет погружен в темноту, подсвеченную лишь единственной свечкой в бронзовом подсвечнике, но я без труда нахожу дорогу к шкафу с географическими атласами и нужную полку на нем.
— Общение с юным художником из Деции навело меня на некоторые догадки, — я снимаю с полки шкатулку и извлекаю из нее ключ. — И вот.
— Ключ! — Лаврентий вскакивает на ноги. — Откуда?
Он невольно протягивает руку, и я с поклоном кладу ключ ему на ладонь.
— Все это время он был здесь. У Аврелия, — объясняю я. — На его портрете Моро зашифровал тайник — вот эту шкатулку.
— Старый хитрец ни словом не обмолвился, — Лаврентий хмурится, придвигает подсвечник и рассматривает ключ на свет. — Я всегда чувствовал, что он мне не доверяет. Но это же замечательно! — он поднимает взгляд от ключа к моему лицу, и хмурые морщины разглаживаются, уступая место одобрительной улыбке. — Умное дитя. Я знал, что ты так или иначе добьешься своего. Потому и приблизил тебя, когда ты стал старше. Пусть ключ будет у тебя, больше я никому не могу его доверить, — он возвращает ключ мне. — Носи его при себе днем и ночью.
Я надеваю ключ на цепочку, на которой висит Крест Саламандры, и убираю под одежду. Сначала мне кажется, что легкий белый металл покалывает кожу, но секунду спустя он теплеет, и ключ словно сливается с моим телом и исчезает. Я невольно трогаю грудь ладонью, чтобы убедиться, что он на месте.
— Значит, теперь у нас есть ключ. — Лаврентий снова усаживается за стол, откидываясь на спинку кресла, словно монарх на троне, в его голосе звучит торжество, — И карта. Ее нужно извлечь из тайника так, чтобы никто об этом не узнал. Этот твой художник, как его? Давиде Френи. Почему он не приехал с тобой?
— Возникли кое-какие сложности, — только что я чувствовал себя польщенным похвалой и одобрением Иерарха, теперь же вынужден изображать непринужденную улыбку, чтобы скрыть от его проницательного взгляда, насколько велики пресловутые сложности. — Френи достаточно упрям, поэтому сразу заручиться его согласием не удалось. Давить на него я не могу, — я сам чувствую, что моя улыбка становится кислой, и стискиваю зубы, — он слишком ценен. Вы помните, сколько времени я потратил, пытаясь найти того, кто способен заменить Моро. Но, как вы сказали, я так или иначе добьюсь своего. Я найду способ, как доставить Френи из Деции сюда.
— Делай все, но уговори или заставь художника работать на нас, — кивает Иерарх. — Карта пути к Роднику не должна больше находиться в руках Лавинии и ее надменных отпрысков.
* * *
За мною по пятам теперь неотступно следуют четверо вооруженных гвардейцев. Не могу сказать, что я в восторге, но таков приказ Иерарха. То, как дерзко Собиратели проникли в Унику, чтобы добраться до меня, произвело на Лаврентия впечатление. В темный поздний час, когда оружием на улицах бряцает лишь ночная стража, мои телохранители создают слишком много лишнего шума. Поэтому неудивительно, что вышедший нам навстречу из-за поворота другой отряд хватается за мечи.
— Это свои, Джанлуиджи, — говорю я предводителю, вырастающему передо мной плечистой квадратной тенью. — Я теперь с охраной.
— Мои люди позаботились бы о вас лучше, капитан, — Франкетти с пренебрежением косится на гвардейцев, которые, обступив меня с боков, тоже выхватывают оружие. — С этими вы быстрее попадете в переплет.
Кажется, Франкетти теперь решил принимать мои дела близко к сердцу. Что ж, верным он будет мне полезнее.
— В переплете я уже побывал, — усмехаюсь я и делаю знак своим людям вложить мечи в ножны. — Пусть наши подчиненные пока наслаждаются обществом друг друга, а мы с вами переговорим о деле, — беру его под локоток и отвожу в соседний переулок, узкое темное пространство между двумя глухими стенами соседних домов. — Времени у меня, как всегда, мало, поэтому буду краток. Мне нужна была та особа из людей Саламандры, сарнианка, у которой проблемы с инквизицией. Вы нашли ее?
— Как было велено, — теперь мой повелительный тон не доставляет Франкетти неудовольствия, он лишь кивает головой и оглядывается через плечо, запрокидывая голову вверх.
