Zвуки Времени - [19]

Директриса платить по тарифу ансамбля – 60 рублей за вечер – отказалась, да, и сами музыканты были не довольны возникшей конкуренцией. Нам предложили 15 рублей в месяц, что выглядело издевательски. Помимо этого, тучи над Чижом сгущались. Во время мероприятий подсценное пространство стали запирать, лишая тем самым дежурного электрика его обители порока. В результате, за многочисленные нарушения моего друга выпихнули с работы по собственному желанию. Лишь поход к директору фабрики и уговоры

Крошки спасли от худшего. Со своим новым приятелем Валерой он поступил в Кировский строительный техникум – дома появлялся раза два в неделю. Зега еще весной отбыл на Дальний Восток продолжать службу

(уже за плату) на подводной лодке. Клуб стал для меня пуст и скучен, накопились склоки с администрацией – я был молод и горяч, умел наживать врагов. Как-то ко мне, испортив дверь, вломился пьяный капитан милиции К. – искал кого-то, полез даже в дальний угол под лестницей, забитый до верху негодной аппаратурой. Не найдя никого, стал грозить. Я ответил довольно грубо. Потом каждый раз при встрече он всегда придирался: "Знаю, ты занимаешься спекуляцией, я тебя выведу на чистую воду!"

После неудачи с ДК мы обратили внимание на Промокашку. Там появилась молодая директриса Лариса, которой срочно нужно было организовать танцы. Своей аппаратуры у нее не имелось. В бухгалтерии швейной фабрики мы подписали договор о проведении танцевальных вечеров по пятницам за 30% кассового сбора от входных билетов. При полном зале это составляло 50 рублей за вечер. Чижиков получал треть этой суммы. 10 октября 1979 года мы с Изеговым ездили на его автоцистерне для перевозки газа за мощными колонками производства

Ганинской баянной фабрики. Одну привезли из Кирова, а другую – из

Вахрушей. Две трети необходимых денег Сергей дал мне в займы, и я потом долго по частям возвращал их.

В последние дни работы Чижа в клубе мы начали эвакуировать световое оборудование, которое он наладил из неучтенных софитов. Все это слегка поржавевшее богатство спускали по веревке из окна второго этажа и прятали в кустах. Часть вынесли в коробках под мусором.

Вахтерша тетя Валя явно заподозрила неладное, но смолчала.

Примерно тогда же мы были посланы в горком, – менять перегоревшие лампочки. Около часа ползали со стремянкой по коридорам и комнатам этого старинного здания, повидали все его нутро от кабинета первого секретаря с изразцовой печью до женского туалета. Меня умилил закуток величиной не более двух квадратных метров – в нем сидела толстая тетка, и что-то усердно печатала. Сопровождал нас горкомовский завхоз – в костюме с галстуком похожий больше на одного из секретарей. Видимо у него была сытая жизнь, он все время шутил:

"А это вам, ребята, на бутылку с огурцом!" На полученную пятерку мы тут же в "Хозтоварах" купили три многоклавишных выключателя, на основе которых Чиж смастерил пульт ручного управления светом.

Выключатели оказались качественные, два из них до сих пор работают у меня дома. Пожалуй, это почти единственное, что сохранилось из оборудования дискотеки в рабочем состоянии.

В перерывах танцев в ДК я начал крутить рекламу предстоящего открытия дискотеки "Звуки Времени". Признаюсь, это название я взял с

"Голоса Америки". Так назывался короткий 15-минутный обзор современной американской музыки. Вскоре программу убрали с эфира, и моя совесть успокоилась.

Тем временем, атмосфера на работе накалялась, и я стал подыскивать новое место. С помощью все того же Лени мне это удалось, однако, плавного перехода не получилось. Как назло, в очередную пятницу в ДК шло затянувшееся допоздна партийное собрание – приближался "Великий

Октябрь". Механик не захотел меня отпустить – опасался накладки. Я поругался с ним и за полчаса до начала дискотеки в Промокашке ушел с работы.

На другой день вечером в ДК были обычные субботние танцы. Сразу почувствовал какую-то напряженность вокруг себя. Ко мне подскочила баба лет тридцати и развязно заявила: "Твоя дискотека – дерьмо! Эта иностранщина никому не нужна! Скоро тебе плохо будет!"

Не помню уже кто, рассказал мне о случившемся скандале.

Утром было важное комсомольское мероприятие, о котором механик не напомнил мне накануне, когда я оставил его с аппаратурой в оркестровой яме. При выносе знамени надо было включить то ли гимн

Союза, то ли Интернационал. Механик все испортил, на весь зал при всем руководстве города и фабрики из динамиков шел грохот, треск и вой. Конечно, все свалили на меня.

Директриса в понедельник вызвала меня к себе и, нарочито вздохнув, сказала: "Пойдем, Женя, на профком". И мы пошли. Я бы мог плюнуть на все, не ходить, результат был предрешен, но стало интересно посмотреть на это представление, где меня, возможно, не ждали.

Председательствовал Чайников. Тут же бегала знакомая бабенка, стало ясно, чем она пугала. Упирали на то, что я совершил прогул, плюс, были другие нарушения, – директриса собирала на меня компромат. Упомянули мои дебюты в промокашке. Я вяло огрызался. Под конец молодая стерва не выдержала и почти выкрикнула: "Если ты еще раз сделаешь свою дискотеку!…" Чем она мне грозила, я так и не узнал. Профком одобрил чье-то решение уволить меня за прогулы. Я пошел к директору фабрики Квакину. Удивительно, но он сразу меня принял. Это был уважаемый в городе человек. По работе в ДК я часто его видел, при встрече с ним здоровался, думаю, он меня помнил.