Звезда для Наполеона - [125]

– Бежим отсюда! – сказал он, отталкивая ногой загородившее проход тело Рекена. – Втащите его за решетку, заприте и дайте мне ключи. Выброшу их в канаву. А эта крыса будет без сознания минут десять. Надо это использовать.

– А если его придушить? – тихо предложил Гракх-Ганнибал. – Это не будет большой потерей, и нам поспокойней…

Язон рассмеялся.

– Мне надо было сделать это сразу, но раз я дал маху – оставим его. Я не могу убить человека, если он без сознания.

Унося Марианну, инстинктивно обвившую его шею руками, он направился к пролому в стене, где вынужден был опустить молодую женщину на землю, чтобы преодолеть проход, представлявший собой попросту узкую щель. За ним прошел Аркадиус, с усилием разминавший ноги, утратившие гибкость от долгого бездействия. Гракх-Ганнибал замыкал шествие и взял на себя труд положить на место вываленные камни.

– Никогда не знаешь, что будет! – прокомментировал он свои предусмотрительные действия.

Жоливаля разобрал смех.

– Ты рассчитываешь еще вернуться сюда? – спросил он, ласково похлопывая мальчика по плечу. – Во всяком случае, сынок, мы тебе очень обязаны, и я надеюсь, что когда-нибудь заплачу свой долг! Я обязан тебе больше, чем жизнью!

– Да ладно, – смущенно пробормотал мальчик, – стоит говорить…

– Ты думаешь? А я считаю, что да! – взволнованным тоном заключил Аркадиус.

С другой стороны оказалась короткая галерея, затем сточная канава. Отвратительное зловоние ударило в нос Марианне, которую Язон снова взял на руки со словами:

– Надо пройти немного по воде, бесполезно мокнуть обоим.

Он пошел по узкой закраине, идущей над черным потоком. Следуя указаниям, которые давал американец, Аркадиус, вооруженный факелом, зажженным от жаровни перед уходом из темницы, перешел вперед. Холод, довольно слабый в глубине подземелья, давал о себе знать по мере того, как они приближались к выходу, но Марианна его не ощущала. Крепко обняв Язона за шею, она не испытывала к нему больше ни недоверия, ни отвращения. То, что он сделал этой ночью, одним ударом уничтожило злобу и ненависть, которые она питала к нему. Наоборот, горячее чувство признательности положило конец ее страхам и тревоге. Если бы не угроза, нависшая над тем, кого она любила, она испытывала бы просто радость, почти детскую, находясь на этих, не знающих слабости руках.

Войдя по пояс в зловонную воду, Язон поднял ее как можно выше, чтобы не промочить. Теперь она могла видеть совсем рядом загорелое лицо моряка, его задорный профиль – раньше он казался хищным, – лукавинку в крепко сжатых губах. Время от времени он поглядывал на нее и ободряюще улыбался. Несмотря на окружающие тяжелые запахи, она различала легкий аромат табака, чистой кожи и одеколона, казавшийся молодой женщине прекрасным.

– Немного потерпите, – сказал он наконец, – мы у цели!

Действительно, выбравшись из широкой сточной канавы, он ступил на выщербленный тротуар. Ледяной ветер врывался сюда через черное отверстие, за которым поблескивала Сена. Язон опустил Марианну на землю и нагнулся, чтобы взять факел из замерзших рук Аркадиуса и помочь ему выбраться наверх. Юный Гракх уже был тут как тут. Еще несколько шагов – и они оказались на открытом месте. Жоливаль с наслаждением вдыхал чистый воздух.

– Какая прелесть – парижский воздух, – радостно сказал он. – Только теперь я понял, как мне его не хватало.

Промокший, замерзший, он клацал зубами, но, похоже, не замечал этого.

Но Марианна не собиралась предаваться радости по поводу вновь обретенной свободы. Время торопило. Рыцари тьмы намного опередили их, и если, к несчастью, Император покинет Мальмезон чуть раньше… Она не смогла даже в мыслях закончить эту фразу и схватила за руку Язона.

– Найдите мне карету! Быстро… как можно быстрей!

– Немного дальше, на набережной Билли, возле площади Конференции, стоит моя… Куда вы хотите ехать?

– Но я же говорила: в Мальмезон!

Он сделал протестующий жест.

– И не думайте! У Императора хорошая охрана, поверьте мне! Это не несколько фанатиков, которые бросят его в опасности. Я доставлю вас в безопасное и сухое место. А завтра увезу.

– Завтра, да, я уеду с вами, но сегодня вечером, умоляю вас, позвольте мне спасти его! Я знаю, я чувствую, что он в опасности.

Она ощутила, как под ее пальцами напряглась рука американца. Он распрямился всем телом, взгляд его ускользнул от молодой женщины и устремился вдаль, к муаровой глади Сены.

– Он… – подчеркнул Бофор с какой-то горечью. – Как вы говорите о нем! Я считал, что вы ненавидите его.

– Теперь уже нет… так же, как и вас! Вы вели себя как друг, как настоящий друг, и это изгладило из памяти все плохое. Завтра, повторяю, я уеду с вами, ибо мне нечего здесь больше делать и мне надоело попадать, как вы говорите, в невероятные ситуации. Возможно, в вашей стране я вновь обрету покой.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам, – сказал он нежно. – Если это зависит только от меня, вы будете счастливы!

– Тогда, – с волнением начала она, – если вы действительно желаете мне счастья, сделайте то, о чем я вас прошу, Язон! Позвольте мне поехать в Мальмезон… Только скорей, умоляю вас, скорей! Мы теряем столько времени, когда дорога каждая минута.