Зверь - [35]

Глава тринадцатая. Беркутов. Беседа с «Пухнарем»

Итак значит, Тугрик решил посмеяться над бедными ментами? Построить нам козу? Ба-альшой шутник! Определенно. Однако надо отдать им должное, это они здорово придумали — специально подставиться, чтобы сбить нас со следа. Оригинально, если не сказать больше. Кто же у них там такой головастый? Но ничего, ещё не вечер господа «мокрушники». Хорошо шутит тот, кто шутит последним. Моя шутка выйдет этому громиле Тугрику боком. Определят его в казенный дом теперь уже с постоянной пропиской. Это я обещаю и где-то даже гарантирую. А с ножом-то они здорово лопухнулись. Не такие уж видно они крутые и башковитые. Это и есть начало их конца.

А Шкилет бесследно исчез. У отца его не оказалось. Где теперь его искать? Ума не приложу. Скорее всего Тугрик его убрал, как нежелательного свидетеля. Но его труп пока не найден. Во всяком случае среди зарегистрированных убийств его нет. Может быть посмотреть среди неопознанных трупов? Это мысль. Чем черт не шутит. Надо дать задание ребятам.

А пока мне предстояла встреча со старым корешем Свистуна Мишей Кокаревым по кличке «Пухнарь». Я у него уже был, но застал лишь его жену Нину, усталую и рано увядшую женщину лет тридцати с хвостиком. Узнав кто я такой, она стала сердитой, даже агрессивной, прекрасные ореховые глаза гневно засверкали. На её лице они выглядели, будто пятерка в дневнике двоечника.

— Это ещё зачем он вам понадобился? — зашипела она, как кошка при виде собаки.

— Да так, надо потолковать, — ответил уклончиво.

— Нечего с ним толковать. Он у меня теперь никаких делов с вами не имеет. Он у меня — «дальнобойщик»!

И это — «дальнобойщик» было сказано ею с такой гордостью, словно Миша Пухнарь первым высадился на Марсе.

— А что это такое? Он что, теперь тебя колотит издалека что ли? неудачно пошутил я.

Но она шутки не приняла, стала ещё более сердитой.

— Шофер он на дальние рейсы. Понятно?

— С чем я тебя и поздравляю! Я искренне рад, что твой муж покончил с позорным прошлым. И не будь, Нина, букой, не смотри на меня как Чин Кай Ши на Мао Цзедуна. Я твой союзник и где-то даже друг. А с Мишей я хотел поговорить насчет его старого кореша Свистунова.

— А чё этому козлу от него надо?

— Это козлу, Нина, уже ничего не надо. Прошлой ночью его свели на живодерню, — печально вздохнул я.

— Как это? — не поняла она.

— А так это. Убили его прошлой ночью.

— Туда ему и дорога, — без тени сочувствия проговорила она.

— Ну что ж ты так. О покойниках грешно такое говорить.

— А мне плевать. Там за все отвечу. Этот козел кругами вокруг моего ходил, все уговаривал взяться за старое. Это не грешно?

— И все же, где твой муж?

— В рейсе он. Обещал завтра быть.

Я действительно застал Кокарева дома. Он сидел за кухонным столом и наяривал жирный украинский борщ. Был он небольшого роста, но кряжистый с большими руками-лопатами и простоватым обветренным лицом. Жена уже ввела его в курс случившегося с его корешем. При моем появлении он встал и так жиманул мою руку, что я едва не заорал благим матом от боли.

— Значит, довыступался Свистун, — ни то вопросительно, ни то утвердительно печально проговорил Кокарев.

— Значит, довыступался, — подтвердил я.

— Вот сучий потрох! Ведь говорил же я ему — бросай ты карты и всю эту канитель, давай к нам в автоколонну. Так, видите ли, ему не престижно было вкалывать. А теперь престижно лежать в деревянном костюмчике, да?

Но я решил не ввязываться в дискуссию о том, что в наше смутное время престижно, а что — нет. Это могло занять слишком много времени, а у меня с ним и так напряженка. Поэтому спросил:

— Когда ты видел Свистуна в последний раз?

— За день до поездки.

— Когда это было?

— Десять дней назад.

— Зачем он приходил?

— Уговаривал ломануть квартиру одного крутого. Заверял, что дело верное.

— Кто этот крутой?

— А хрен его знает. Какой-то торгаш. Свистун уверял, что у того в квартире денег немеряно.

— Где эта квартира?

— Где-то в районе площади Калинина. А более точно Свистун не говорил. Да мне и без разницы.

— И что ты ему ответил?

— Послал к такой матери. Чуть морду не набил.

— Как считаешь — почему Свистун взялся за старое?

— На нем висел карточный долг. Он слил какому-то заезжему фраеру большие бабки. Вот потому и надыбал эту квартиру — расчитывал сорвать большой куш, расплатиться с долгом и чтоб себе ещё кое-что осталось.

— Он мог один пойти на кражу?

— Конечно. У него не было иного выхода.

— Понятно. Ты Шкилета знаешь?

— А кто ж не знает этого побирушку.

— Когда его видел?

— Давно уже, где-то в начале июня в баре «У дяди Вани». Я вернулся из очередного рейса, ну и пошел вечером в бар жажду утолить. Там ко мне Шкилет и подсел, стал пива клянчить. Прилип побирушка, как банный лист к заднице. Пришлось купить. А потом он такое выдал, что я едва со смеху не помер. Шкилет тогда действительно сказал что-то очень смешное, так как при воспоминании об этом Кокарев громко рассмеялся, покрутил головой. — Это надо же такое придумать!

— А что такое?

— Да несерьезно это. Врал, сучара.

— И все же?

— Говорил, что скоро богатым станет. Будто его пригласили сниматься в кино, обещали за это тысячу баксов. Представляешь?!