Зверь - [37]

Я подошел к висевшему на стене зеркалу, скорчил рожу своему отражению и наипротивнейшим писклявым голосом проговорил:

— Сергей Петрович. — Получилось очень похоже. Есть у нас в бухгалтерии такая пискля. Правда, фамилии её я не знаю. Но её и Колесов наверняка не знает.

— Чего это вы? — спросил Шилов с интересом за мной наблюдая.

— Это всего-навсего репетиция, Рома. Каждый актер перед выходом на сцену репетирует перед зеркалом отрывок из своего монолога. Понял?

— А при чем тут это? — не понял он.

— А сейчас начнется сам спектакль. Приготовься. — Я снял трубку, набрал номер и услышал знакомый и до боли родной голос:

— Колесов слушает.

— Сергей Петрович, вас беспокоит Астахова из бухгалтерии. Тут на вас пришел исполнительный лист, — пропищал я.

— Какой ещё исполнительный лист?! — в голосе моего друга слышалось не только недоумение, но и паника. Дело в том, что он патологически боится судебных органов.

— О взыскании с вас алиментов, — пропищал я. — Оказывается, у вас задолженность за три года.

— Да вы что?! — вне себя заорал Колесов. — Какие еще?… Вы там в своем уме?!

— Вы почему на меня кричите, Сергей Петрович?! — обиделся мой персонаж. — Я-то тут при чем. Вот исполнительный лист. Подпись, печать судебного пристава. Я просто хотела узнать — вы сразу погасите задолженность, или её высчитывать из заработной платы?

— Я сейчас, — сказал Колесов и положил трубку. Вскоре хлопнула дверь и послышались торопливые удаляющиеся шаги моего друга.

— Рома, приготовься ко второму акту. Сейчас будет самая кульминация. Да не оставайся сторонним наблюдателем, если Колесов начнет меня «убивать».

Шилов никак не отреагировал на мои слова, сидел нахохлившийся, красный, сердитый. Похоже, что он сам не раз попадал в подобные ситуации. Они с Колесовым товарищи по несчастью. Потому-то он так за него переживает.

— Что с тобой, Рома? Язык проглотил?

— Зачем вы так?! — неодобрительно проговорил он. — Ведь Сергей Петрович обидится?

— Даже наверняка обидится, — согласился я. — Но не надолго. Он отходчивый.

— Вы, как Говоров. Но тот молодой. У него ещё ветер… А вы? Не понимаю я этого.

— Ничего, Рома, это не страшно. Подрастешь — поймешь.

В это время в коридоре послышался топот. Он стремительно приближался. И вот дверь нашего кабинета распахнулась и в него ворвался красный, как рак, и злой, как черт, Колесов. Увидев меня, с порога зарычал:

— Я так и знал! — подбежал к столу и принялся размахивать перед моим носом крепкими кулаками. — До каких пор ты меня будешь позорить перед всеми?!

— А что случилось, Сережа? — спросил я невинно. — С Людмилой что, или с шефом поссорился? Не бери в голову, все образуется.

— Ты что издеваешься?! Дурак! Ты мне звонил?

— Я пытался, но у тебя был занят телефон. А в чем дело?!

— Роман, — обратился Сергей за помощью к Шилову, — этот тип мне только что звонил?

— Звонил, Сергей Петрович, — кивнул тот.

— В Спарте стукачей сбрасывали со скалы, — сказал я.

— Нет, ты чего добиваешься, а?! Чего добиваешься?! Хочешь, чтобы я тебе морду, да?! Я могу. Трепло!

— Ну что ты, Сережа, раскипятился, как самовар. Это же шутка. Пора бы уже привыкнуть к моим приколам.

— Вот они где, — Колесов похлопал по своей крутой шее, — твои приколы сидят.

— Э-э, ты это зря. На то и щука, чтоб карась не дремал. Без них ты давно заплесневел бы.

— Это надо же, как все перевернул! — удивился Сергей. — Оказывается, я ещё должен ему спасибо говорить.

— Ну, не обязательно. Я на этом не настаиваю.

— Нет, я все же скажу. Спасибо, благодетель, что выставил меня шутом гороховым! Теперь на меня долго ещё будут показывать пальцем, как на идиота, и рассказывать, как я искал в бухгалтерии исполнительный лист по алиментам. За все тебе искреннее спасибо и нижайший поклон. — Колесов демонстративно поклонился. Затем обратился к Шилову. — Роман Владимирович, ты видел ещё у кого такого друга?

— Видел, — понуро кивнул тот. — У меня точно такой же.

Я встал из-за стола, подошел к Колесову, обнял его за плечи. Он было пытался в раздражении сбросить мои руки, но я этого не позволил.

— Ты, Сережа, все слишком преувеличиваешь. Ты ведь прекрасно знаешь, как я тебя люблю. Наша дружба проверена не только временем, но и совместной бескомпромиссной борьбой за светлые идеалы человечества. Так стоит ли после всего этого так обижаться и так фонтанировать из-за очередной шутки твоего несерьезного друга?

— Трепач! — уже добродушно проговорил мой друг. — Я, наверное, никогда не дождусь когда ты повзрослеешь.

— И не надо, Сережа. Взрослые — они все бяки. Будущее принадлежит молодым.

— Ты хоть представляешь, как я выглядел в бухгалтерии, когда стал требовать у этой Астаховой… Кстати, она вовсе не Астахова, а Казанкина. Когда я стал требовать у неё показать мне исполнительный лист?

Неожиданно рассмеялся Шилов, громко, заливисто, как ребенок, чего с ним прежде никогда не бывало. Мы с Колесовым удивленно уставились на него.

— Я вдруг представил, — сказал Рома, смутившись.

— Никак не пойму, — недоуменно пожал плечами Колесов, — как тебе удаются твои приколы. Я ведь знаю тебя, как облупленного, но постоянно попадаю впросак.

— Это трудно объяснить, с этим надо родиться. Затем долголетние, упорные и систематические тренировки. И, как видишь, — результат на лицо. Теперь работники бухгалтерии неделю будут стоять на ушах и заниматься поисками исполнительного листа на подполковника Колесова.