Зуза, или Время воздержания - [22]
Дом с необжитыми комнатами напоминает ухоженное кладбище: есть где умирать. Будь осмотрителен в своих молитвах — просьба может быть исполнена. О чем просит в своих молитвах моя беспощадная — и это мягко сказано — мамаша? Не о том, чтобы в случае чего быть рядом. Она просит должным образом оценить ее роль и качество исполняемых ею обязанностей; важен не больной, а тот, кто за ним ухаживает. Да, немало очков матушка могла бы набрать на моем фоне! Но, поскольку в ее воображении нет места смерти, лучше, чтобы вообще ничего не менялось. Благородное желание обрести бессмертие. С этим, впрочем, у нее хлопот не будет. Она видывала у нас за столом царей и пророков. Но никогда, никогда-преникогда не жила бок о бок с мужчиной. Никогда не видела, не касалась… ни сном ни духом! Тридцать лет с отцом — смешно и говорить! Она знала, что мужик должен быть накормлен от пуза, а рубашки — выстираны и выглажены. В принципе, это все. Остальное получится само собой. Иногда не получается — тогда надо положиться на случай. Целиком и полностью. Мать хочет, чтобы я остался. Я могу остаться. С кем угодно, но только не с ней. Она меня в гроб вгонит. Ситуация, конечно, драматическая, хотя не особенно сложная. Правда, неразрешимая. Одно дело рассуждать о тактике, другое — действовать.
Ах, да. Зуза. Я тут рассказываю про Сару Каим, Алицию Крамаж, Нуллу Квят, еще кое про каких дам, надеюсь, вы их не перепутаете, а даже если и перепутаете, не беда, они, в общем-то, похожи. Мы с тобой не были знакомы, я о тебе ничего не знал, поначалу все складывалось очень даже мило, оттого сейчас только хуже. Не потому, что есть кто-то другой, — если он заплатил, должен получить то, что ему причитается; я же, как пристало влюбленному, должен все знать.
Я в своем уме и влюблен в продажную девку — вы этого не одобряете; вам вообще вся эта история не по нутру, вы не признаете права на любовь не совсем типичную… хотя, возможно, теперь уже совершенно типичную, как знать? Нобелевку вам дали в две тысячи десятом[22], да? Будь я пошловатым остряком, выразил бы удивление, как это вы до сих пор (в чем нет сомнений) не побывали ни в одном приличном борделе, да и с шлюхой высшего разряда не имели удовольствия… И, несмотря на столь существенные упущения, хотели стать президентом Перу? Вас не избрали, хотя благодарить Бога не за что — избрали еще худшего.
В другом месте своей автобиографии вы говорите, что слово «шлюха» вас одновременно и пугает, и завораживает. Осторожнее: пуганая ворона и куста боится; второе не лучше.
Девушки, я славлю вас за то, что вы до гробовой доски сохраняете надежду на перемену жизни. Славлю вашу жажду бесконечности (полагаю, понятно, о чем речь). И, притом, не совершаю банальной заразительной ошибки — не хвалю за профессиональные навыки (с этим, как правило, все окей).
Каждая из вас живет надеждой, что именно ей неслыханно повезет, именно ей достанется главный приз вроде того, что Господь послал Жозефине. Если, разумеется, Жозефине можно верить (в чем я сомневаюсь). Слишком уж все в ее истории гладко — ни сучка ни задоринки.
Я тебя не выслеживаю, не таскаюсь за тобой по пятам. Не выхожу из дому только для того, чтобы случайно тебя встретить. Хотя долго кружил по улицам исключительно с этой целью. Слишком долго. Сейчас я даже не смотрю на твои любимые магазины, бары, кафе. Отказался от прогулок, потому что признавал один-единственный маршрут — твой. Не торчу перед твоим домом, не гляжу с собачьей преданностью в окна. Не уверен даже, что ты до сих пор там живешь. Не пытаюсь завести разговор с почтальоном, а уж тем более его подкупить. Соседи тоже могут жить спокойно: я их больше не тревожу. Мне ни разу не пришло в голову обстрелять чужую квартиру пинг-понговыми шариками.
Я не бомбардирую тебя сотнями писем в день. Эсэмэски — только в самом крайнем случае, в электронную почту я не заглядываю; конечно, я знаю, что ты даже слова не напишешь, но ведь чем продолжительнее иллюзии, тем они слаще. Я не все помню; в этом мое спасение. Не помню, какие у тебя любимые блюда. Кажется, ты не вегетарианка. Хотя… Теперь почти все вы — вегетарианки. Не из-за особых взглядов, а из-за отсутствия бабок. Не помню, какую ты предпочитаешь кухню. Итальянскую? Опять двадцать пять! Польша — родина макарон. Либо у меня это пройдет, либо я берусь за перо последний раз в жизни. Вечно одно и то же.
Я не пытаюсь связаться ни с твоим братом, ни с твоей сестрой… если, кстати, они существуют. Если нет — можешь быть спокойна, тем паче я не стану их искать. И родителям твоим надоедать не буду — они мои ровесники, этим все сказано.
А теперь вернемся в прошлое. Твой трогательный рассказ о том, что случилось однажды после дискотеки… Жаркое начало июльского дня. Тебе шестнадцать, парни ненамного старше. Все вы знаете, что вот-вот произойдет.
Ты ощущаешь неизъяснимую легкость. Такое состояние плохо лишь тем, что его трудно повторить. Нет рецепта. Нужно, чтобы было утро, душное, несмотря на ранний час; всю ночь звучали двусмысленные намеки… Прочее не воспроизвести. Марка машины? Почему-то у тебя из головы не идет подержанная японская тачка обтекаемой формы. У меня тоже. Я впервые в жизни слышу такую историю — одновременно наивную и вульгарную, где невинность сочетается с испорченностью, прелесть с порнографией. Тебя трахали по очереди на капоте старой колымаги, перед тем, как полагается, свернув на лесную дорогу. Тебе этого хотелось?
Ежи Пильх (p. 1952) — один из самых популярных современных польских писателей автор книг «Список блудниц» (Spis cudzołoznic, 1993), «Монолог из норы» (Monolog z lisiej jamy, 1996), «Тысяча спокойных городов» (Tysiąc spokojnych miast,1997), «Безвозвратно утраченная леворукость» (Bezpowrotnie utracona leworęczność, 1998), а также нескольких сборников фельетонов и эссе. За роман «Песни пьющих» (Pod mocnym aniołem, 2000) Ежи Пильх удостоен самой престижной польской литературной премии «Ника».«Песни пьющих» — печальная и смешная, достоверно-реалистическая и одновременно гротескно-абсурдная исповедь горького пьяницы писателя Ежи П.
Ежи Пильх является в Польше безусловным лидером издательских продаж в категории немассовой литературы. Его истинное амплуа — фельетонист, хотя пишет он и прекрасную прозу. Жанры под пером Пильха переплетаются, так что бывает довольно трудно отличить фельетон от прозы и прозу от фельетона.«Безвозвратно утраченная леворукость» — сборник рассказов-фельетонов. По мнению многих критиков, именно эта книга является лучшей и наиболее репрезентативной для его творчества. Автор вызывает неподдельный восторг у поклонников, поскольку ему удается совмещать ироничную злободневность газетного эссе с филологическим изяществом литературной игры с читателем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Жан-Пьер Камю (Jean-Pierre Camus, 1584–1652) принадлежит к наиболее плодовитым авторам своего века. Его творчество представлено более чем 250 сочинениями, среди которых несколько томов проповедей, религиозные трактаты, 36 романов и 21 том новелл общим числом 950. Уроженец Парижа, в 24 года ставший епископом Белле, пламенный проповедник, основатель трех монастырей, неутомимый деятель Контрреформации, депутат Генеральных Штатов от духовенства (1614), в конце жизни он удалился в приют для неисцелимых больных, где посвятил себя молитвам и помощи страждущим.
Говоря о Стивенсе, непременно вспоминают его многолетнюю службу в страховом бизнесе, притом на солидных должностях: начальника отдела рекламаций, а затем вице-президента Хартфордской страховой компании. Дескать, вот поэт, всю жизнь носивший маску добропорядочного служащего, скрывавший свой поэтический темперамент за обличьем заурядного буржуа. Вот привычка, ставшая второй натурой; недаром и в его поэзии мы находим целую колоду разнообразных масок, которые «остраняют» лирические признания, отчуждают их от автора.
В конце 18-го века германские земли пришли в упадок, а революционные красные колпаки были наперечет. Саксония исключением не являлась: тамошние «вишневые сады» ветшали вместе с владельцами. «Барский дом вид имел плачевный: облезлый, с отставшей черепицей, в разводах от воды, годами точившейся сквозь расшатанные желоба. Пастбище над чумными могилами иссохло. Поля истощились. Скот стоял по канавам, где сыро, выискивая бедную траву».Экономическая и нравственная затхлость шли рука об руку: «Богобоязненность непременно влечет за собой отсутствие урыльника».В этих бедных декорациях молодые люди играют историю в духе радостных комедий Шекспира: все влюблены друг в дружку, опрокидывают стаканчики, сладко кушают, красноречиво спорят о философии и поэзии, немного обеспокоены скудостью финансов.А главная линия, совсем не комическая, — любовь молодого философа Фрица фон Харденберга и девочки-хохотушки Софи фон Кюн.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.