Зуза, или Время воздержания

Зуза, или Время воздержания

Повесть польского писателя, публициста и драматурга Ежи Пильха (1952) в переводе К. Старосельской. Герой, одинокий и нездоровый мужчина за шестьдесят, женится по любви на двадцатилетней профессиональной проститутке. Как и следовало ожидать, семейное счастье не задается.

Жанры: Современная проза, Любовные романы
Серия: Иностранная литература, 2016 № 09
Всего страниц: 27
ISBN: -
Год издания: 2016
Формат: Полный

Зуза, или Время воздержания читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал


Я нашел эту рукопись в сильно поношенном левом лыжном ботинке; ботинок лежал на лестнице в доме на Хожей, между вторым и третьим этажом. Лифт не работал, я медленно, шаг за шагом, поднимался по ступенькам, а тут на тебе: находка! Рукопись в прямом смысле слова; написанные вечным пером буквы слегка выцвели, зато бумага — когда-то желтая — явно потемнела. Прочитав и немного подумав, я решил этот текст опубликовать. Конечно, любые совпадения — а кое-какие имеются — случайны. Название я меняю, хотя предложенный неизвестным автором заголовок «Рукопись, спрятанная в ботинке» звучит тоже неплохо.

Е. П.

1

Этого можно было ожидать: на старости лет я влюбился в сговорчивую двадцатилетнюю особу. Под сговорчивостью подразумевается готовность производить простейшие действия за деньги, то бишь блядство. Ко всему, о чем я рассказываю, вернее, пишу, нужно относиться либо с большим сомнением, либо с иронией. Что поделаешь: бумагомарание заслуживает иронии. Как и старость, и блядство; блядство, пожалуй, в наименьшей степени. А вот старость… хо-хо!.. старость это же сущий кладезь! Сперва ее нет, притом долго. А потом как нагрянет, и уже никуда не деться. Времени зря не тратит: аневризмы рвутся, лимфоузлы воспаляются в два счета. Зимы-лета проносятся мигом. Долго длится только молодость. Все остальное — вихрь. Говорят, любовь тоже заслуживает иронии. В моем варианте — наверняка.

Так или иначе, сочетание первого со вторым и второго с третьим (первое — старость, второе — продажность, третье — любовь) дает основание для иронии поистине убийственной.

Сомнение? Охотники всё подвергать сомнению, конечно, найдутся, всегда ведь под рукой фраза, задевающая нашу профессиональную гордость: «Есть вещи посильнее литературы» — например, язык, первозданный, недостижимый. О, напрочь заезженный, хотя по-прежнему весьма влиятельный дух повествования, упаси меня от соблазна пародии! Убереги перо от тяги моей родной речи к патетике и иронии! А еще всегда можно состряпать броскую (то есть неоспоримую) фразу: «Мужчина, влюбляющийся в продажную девчонку, хуже, чем женщина, влюбившаяся в записного обольстителя». Почему?! Почему мужчина хуже? Ах, великие либо всего лишь ловко скроенные афоризмы не нуждаются в комментариях. Существует международный кодекс, согласно которому такие, как я, вообще не должны считаться мужчинами. В любом случае, развязка может быть какой угодно.

В продажную двадцатилетнюю девчонку? Я? Влюбился? Мужик шестидесяти с гаком, рассказывающий про свой эмоциональный взлет… да это же позорище! Разумеется, каждый имеет право и т. д., и т. п. Каждый, но только не я. Постная старость, какой она всем представляется, в принципе запрещает мне секс в любой форме. Моя родина — край низинный и пуританский. Пуританский в разных смыслах. В период разделов[1] — ох и цвело же здесь пуританство! А при немцах, а при коммунистах! От черных платьев в глазах рябило! Пуританин на пуританине сидел и пуританином погонял! Пуританин с пуританином братался!

И на этой пуританской равнине, по самому ее краю, тянется гряда гор невысоких и старых, где живет племя архипуританских пуритан, к коему я принадлежу. Мы всегда шагали в ногу с историей, всегда были ей послушны. Евангелисты обязаны любить власть, и точка. Гомулку или Герека[2] мои земляки не особо любили, так как не были уверены, вправду ли наместническое правление от Бога, но то, что от них требовалось, исполняли. Поэтому — что при коммунистах, что не при коммунистах — народ в лютеранских краях всегда жил безбедно; жаль только, зажиточное это население было немногочисленным. Родителей моих проблема самоидентификации не сильно волновала: слишком молодые, чтобы стать ортодоксами, они даже не прочь были (конечно же, не порывая с Церковью) влиться в ряды среднего класса с его привилегиями; словом, жили ради того, чтобы приобрести мебельный гарнитур (диван-кровать плюс стенка), а со временем — автомобиль. Мечты осуществились. Не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что вслед за автомобилем возникла необходимость построить дом в Висле[3]. Родители приспособились легко: отец миром вещей, похоже, упивался, мать (как всегда, впрочем) была сдержаннее, я же… это все было не для меня.

До того как выплеснуть свои невеселые мысли на бумагу, что в подобных ситуациях помогает, было далеко. Кто я? Глас вопиющего в пустыне с известной целью — добиться снисхождения для старичья? Ладно уж, потрахайтесь еще, друзья! Совокупление — не пустяк! Некоторые этот процесс отождествляют с жизнью.

У меня нет права на любовь, даже замаскированную флером литературного вымысла. Но я влюбился! Простите, дорогие пуритане. Сказать так — не только ничего не сказать, но и солгать, навязать фальшивую тональность, впасть в фарисейство; хуже ошибки совершить нельзя.

Большинство моих пуритан поумирали, что хоть чуточку упрощает ситуацию. В нашей округе верховодит моя мать, ей без малого девяносто, она полна кипучей энергии и готова бороться за чистоту расы, вида и нравов. Это к ней после череды катастроф я отправился спасать тело и душу, это у нее поверяю бумаге свои мысли и запечатлеваю события. Моя в меру выстуженная комната отлично для такой цели подходит.


Еще от автора Ежи Пильх
Песни пьющих

Ежи Пильх (p. 1952) — один из самых популярных современных польских писателей автор книг «Список блудниц» (Spis cudzołoznic, 1993), «Монолог из норы» (Monolog z lisiej jamy, 1996), «Тысяча спокойных городов» (Tysiąc spokojnych miast,1997), «Безвозвратно утраченная леворукость» (Bezpowrotnie utracona leworęczność, 1998), а также нескольких сборников фельетонов и эссе. За роман «Песни пьющих» (Pod mocnym aniołem, 2000) Ежи Пильх удостоен самой престижной польской литературной премии «Ника».«Песни пьющих» — печальная и смешная, достоверно-реалистическая и одновременно гротескно-абсурдная исповедь горького пьяницы писателя Ежи П.


Монолог из норы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Безвозвратно утраченная леворукость

Ежи Пильх является в Польше безусловным лидером издательских продаж в категории немассовой литературы. Его истинное амплуа — фельетонист, хотя пишет он и прекрасную прозу. Жанры под пером Пильха переплетаются, так что бывает довольно трудно отличить фельетон от прозы и прозу от фельетона.«Безвозвратно утраченная леворукость» — сборник рассказов-фельетонов. По мнению многих критиков, именно эта книга является лучшей и наиболее репрезентативной для его творчества. Автор вызывает неподдельный восторг у поклонников, поскольку ему удается совмещать ироничную злободневность газетного эссе с филологическим изяществом литературной игры с читателем.


Рекомендуем почитать
Яик уходит в море

Роман-эпопея повествует о жизни и настроениях уральского казачества во второй половине XIX века в период обострения классовой борьбы в России.


Евреи в древности и в Средние века

Александр Ильич Тюменев (1880-1959) - выдающийся русский историк, специалист по истории древнего мира. В книгу вошли очерки по истории евреев в древности и средневековье, в которых кроме общеисторической канвы исследуются условия жизни, занятия евреев, прослеживаются пути становления еврейского народа и раскрывается его характер. Печатается по изданию: А. Тюменев. Евреи в древности и в Средние века.


Ход золотым конем

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Поход русской армии в Индию (проект 1855 года)

Проект, читанный М.Д. Скобелееву в Бобруйске.


Russendisko

Владимир Каминер родился в Москве в 1967 году. С 1990-го живет в Берлине, ведет на немецком телевидении и радио ряд передач, а также постоянную рубрику в крупнейшей газете «Франкфуртер Альгемайне». Кроме того, он является организатором так называемого Руссендиско — самой веселой дискотеки Берлина. Свои озорные рассказы, живописующие жизнь бывших российских граждан в Германии, Каминер пишет на немецком языке.


Уникум Потеряева

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Бортовой журнал 6

Искрометное перо знаменитого русского прозаика Александра Покровского преподносит читателям 6-й выпуск «Бортового журнала».В этой книге писатель остается верен себе – неподражаемо остроумно и одновременно серьезно он пишет о нашем времени, о его непростых коллизиях.Александр Покровский наделен редким даром – он может с юмором и сарказмом анализировать серьезнейшие особенности нашей действительности.Уникальный вдумчивый литературный стиль, позволяет ему ерничать без злопыхательств, шутить без желчи, подсматривать без издевательств.


Мальдивы по-русски. Записки крутой аукционистки

Почти покорительница куршевельских склонов, почти монакская принцесса, талантливая журналистка и безумно привлекательная девушка Даша в этой истории посягает на титулы:– спецкора одного из ТВ-каналов, отправленного на лондонский аукцион Сотбиз;– фемины фаталь, осыпаемой фамильными изумрудами на Мальдивах;– именитого сценариста киностудии Columbia Pictures;– разоблачителя антиправительственной группировки на Северном полюсе…Иными словами, если бы судьба не подкинула Даше новых приключений с опасными связями и неоднозначными поклонниками, книга имела бы совсем другое начало и, разумеется, другой конец.


Ole, Ороско! Сикейрос, si!

Эксперт по живописи попадает на выставку памяти гениального мексиканского художника Себастьяна Родригеса, наследника искусства Сикейроса и Ороско, но выставка оказывается поминками...


Цыганский роман (повести и рассказы)

 `Проза Левкина невероятно тактильна, в этом ее микроскопическая тактика и оптика разом. Она подробна, как нейроны головного мозга на фотографии, как створоженное серое вещество, которым мы думаем, что думаем.` Александр Скидан, `Новая русская книга`. `Большинство читателей `Ома` обязаны встать на уши, разбиться в лепешку и добыть себе сборник Андрея Левкина. Интеллектуализма тут нет и в помине. То бишь интеллектуализм, конечно, присутствует, но не сугубо ленинградский, а обычный, людской: насыщенный пылью и жарою, небесами и реками.


Не каждый день мир выстраивается в стихотворение

Говоря о Стивенсе, непременно вспоминают его многолетнюю службу в страховом бизнесе, притом на солидных должностях: начальника отдела рекламаций, а затем вице-президента Хартфордской страховой компании. Дескать, вот поэт, всю жизнь носивший маску добропорядочного служащего, скрывавший свой поэтический темперамент за обличьем заурядного буржуа. Вот привычка, ставшая второй натурой; недаром и в его поэзии мы находим целую колоду разнообразных масок, которые «остраняют» лирические признания, отчуждают их от автора.


Новеллы

Жан-Пьер Камю (Jean-Pierre Camus, 1584–1652) принадлежит к наиболее плодовитым авторам своего века. Его творчество представлено более чем 250 сочинениями, среди которых несколько томов проповедей, религиозные трактаты, 36 романов и 21 том новелл общим числом 950. Уроженец Парижа, в 24 года ставший епископом Белле, пламенный проповедник, основатель трех монастырей, неутомимый деятель Контрреформации, депутат Генеральных Штатов от духовенства (1614), в конце жизни он удалился в приют для неисцелимых больных, где посвятил себя молитвам и помощи страждущим.


Голубой цветок

В конце 18-го века германские земли пришли в упадок, а революционные красные колпаки были наперечет. Саксония исключением не являлась: тамошние «вишневые сады» ветшали вместе с владельцами. «Барский дом вид имел плачевный: облезлый, с отставшей черепицей, в разводах от воды, годами точившейся сквозь расшатанные желоба. Пастбище над чумными могилами иссохло. Поля истощились. Скот стоял по канавам, где сыро, выискивая бедную траву».Экономическая и нравственная затхлость шли рука об руку: «Богобоязненность непременно влечет за собой отсутствие урыльника».В этих бедных декорациях молодые люди играют историю в духе радостных комедий Шекспира: все влюблены друг в дружку, опрокидывают стаканчики, сладко кушают, красноречиво спорят о философии и поэзии, немного обеспокоены скудостью финансов.А главная линия, совсем не комическая, — любовь молодого философа Фрица фон Харденберга и девочки-хохотушки Софи фон Кюн.


Статьи, эссе

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.