Зулумбийское величество - [4]

«Ага, в люк провалилась», — догадался Семен. Он присмотрелся, увидел черную дыру открытого люка, опустился возле нее на колени и заглянул внутрь. Темно, хоть глаз вырви.

— Заура, там на стенках должны быть скобы. Цепляйся за них и вылезай.

— Я не знаю, что такое скобы, — скорбно отозвалась Зягура. — У нас в Зулумбии очень просто устроены ловушки — яма и все.

— Ну, это такие железные ступеньки. Пощупай стены. Нашла?

— Я не знаю, что такое ступеньки, — голос Зягуры дрогнул. — У нас в Зулумбии нет ступенек.

— Гос-с-споди! Да что у вас там вообще есть? — возмущенно зашипел Семен, нашаривая ногой верхнюю опору.

— Все остальное есть, мой господин! — с готовностью отозвалась Зягура. — Есть копья с железными наконечниками и оперенные стрелы. Есть топоры, чтобы затачивать острые колья, и ножи, чтобы снимать с добычи шкуру…

«Достану ее и убью!» — мрачно думал Семен, погружаясь под нескончаемый лепет в зловонный канализационный колодец.

Когда они наконец-то добрались до дому, Семен, негнущимися от холода пальцами нашарил в кармане ключи, открыл дверь, стянул с себя мокрую одежду, плюхнулся на кровать и мгновенно заснул.

Снилась ему прекрасная южная страна с красными закатами, стада неторопливых слонов и изогнутые тени тропических деревьев. Полуобнаженные чернокожие люди в разноцветных бусах расступались перед ним с поклонами и протягивали корзины с едой. Четверо мускулистых охотников в узких набедренных повязках волокли привязанную за длинные ноги антилопу, и ее рога чертили на песке две бесконечные, как рельсы, параллельные линии. Охотники положили добычу у ног Семена, отошли на два шага назад и почтительно замерли. Мертвая антилопа, неловко запрокинув голову, смотрела на него покорными синими глазами. Семен снял с пояса кривой нож, ухватил его поудобнее за костяную ручку, размахнулся и вонзил острие в упругую ляжку. Антилопа неожиданно дернулась и забилась на земле в истошном женском визге.

Семен вскочил в холодном поту. В комнату вползал рассвет. На коврике возле кровати сладко посапывала свернувшаяся калачиком Зягура. Семену стало стыдно. Поступил, как белый плантатор, — уснул на кровати, а девчонку на полу бросил. Стараясь не шуметь, он встал, разложил кресло, достал из шкафа запасное одеяло и легонько потряс Зягуру за плечо.

— Слышь, Зяма, ложись на кресло. Я тебе постелил.

Зягура послушно перебралась на расстеленную постель и завернулась в одеяло, как в кокон, только макушка осталась снаружи торчать. А Семен уныло смотрел как светлеет за окном и думал о том, что никогда и не мечтал стать королем. Пределом его детских фантазий был блестящий шлем пожарного. Но даже пожарного из него не вышло. Кто он сейчас? Падкий на халяву торчок и лоботряс, порой сам себе противен. Живет, как последний алкоголик, в комнате с колченогой мебелью и засаленными обоями, мелочно треплет нервы соседке и ворует из ее кастрюль пищу. А накурившись в сопли, философствует о буддизме, воображая себя достигшим просветления. Ну ее к черту, такую жизнь! Уж лучше быть королем несуществующего королевства.

— Зягура, я согласен стать вашим королем, — сказал Семен, как только Зягура проснулась и напялила свитер.

Она вспыхнула от радости, захлопала в ладоши и, улюлюкая, заскакала по комнате в диком танце. Потом остановилась и сказала неожиданно серьезно:

— Только есть единственное условие для короля Зулумбии — им не может быть человек с каменным сердцем. Злой король сделает страну несчастной. Так что сперва тебе придется пройти испытание.

— Испытание? Ну, нет. Мы так не договаривались…

— Оно не сложное, — поспешила утешить Зягура. — И я тебе помогу.

— Ну, только если не сложное… Но учти, босиком по углям я бегать не стану, лучше сразу умру.

— Нет-нет, никаких углей. Это испытание на способность любить.

— Интересно! Это ведь посложнее, чем уровень интеллекта измерить! Как вы человека на способность любить проверяете?

— Существуют древние магические обряды… — продолжить Зягура не успела.

В глубине коммунального коридора затрещал телефон. Соседка сняла трубку и через несколько секунд постучала в дверь.

— Семен, тебя к телефону! И скажи своим друзьям-гопникам, чтобы не звонили в такую рань!

Скажите, какие мы манерные! Семен влез в тапочки и пошлепал в коридор. Звонил Пашка.

— Сеня, у меня сегодня типа Дэ-Рэ. Заходи через час. Посидим, покурим, позвездим. Пивка выпьем и все такое.

Семен обрадовалась — вот она, долгожданная халява. И покормят, и напоят, и покурить дадут. Только куда Зягуру деть? От мысли, что придется идти вместе с ней, стало не по себе. Семен представил, как вытянется у Пашкилицо при одном виде черномазой подружки, а уж если она опять про Зулумбию запоет — вообще позора не обобраться будет. Нет, Зягуру надо с хвоста скинуть.

Семен натянул на себя деловое выражение лица, вошел в комнату и сказал решительно и сухо:

— Зягура, мне по делам смотаться придется. К полуночи вернусь. Ты тут не скучай, ладно?

Зягура доверчиво улыбнулась и кивнула, отчего Семену стало тошно. «Ладно, — решил он. — Я ей в кармане гостинец принесу».

Пашка, не смотря на то, что именинник, на жрачку пожмотился. Выставил на всю честную компанию три двухлитровые бутылки пива «Медовое», буханку хлеба и кастрюлю с сардельками. Голодная братва моментально размела сардельки, и Семену пришлось проявить расторопность, чтобы успеть схватить парочку: одну себе, другую Зягуре. Его сарделька проскочила по пищеводу, как спортсмен-слаломист, и затосковала в желудке от одиночества, только аппетит раздразнила. Вторая же буквально прожигала карман джинсов и дразнила обоняние. Семен долго боролся с искушением, но голод взял верх над совестью. Семен вышел в туалет и там, спрятавшись от чужих глаз, жадно сожрал успевшую остыть сардельку. «Ничего, — подумал он. — Скажу, что ничем не угощали. А завтра чем-нибудь разживусь и накормлю Зягуру от пуза».