Золотые времена - [7]

– Офалдеть! – охнул Пупель Еня. – Легки на помине…

По белой цветущей равнине, явно направляясь к ракете, двигались три фигуры – ну, в точности человеческие. Они сильно размахивали при ходьбе руками и – это было заметно с первого взгляда – очень спешили.

Когда местные приблизились, стало очевидно: выглядят они вполне убого.

Усталые, изможденные лица, нечесаные волосы, худые тела, едва прикрытые какими-то разноцветными лохмотьями, тяжелое, натужное дыхание…

Короче, вид у туземцев был, что ни говори, малоученый – воистину самоварные, квасные рожи!..

При этом каждый из пришельцев держал в руке длинный, на конце загнутый кренделем стержень – нечто, наподобие пастушеского посоха. А может, даже символ власти…

Приписка на полях:

Некоторые хроники, напротив, называют туземцев исключительно красавцами-мужчинами. Но это – ложь. Тем более что авторами тех хроник были девы. Старые и кабинетные. (См. комментарий.)

Пункт пятый

– Братцы, вот они – идут, идут!.. – страшным голосом завопил Ривалдуй. – Контакт! Ну, наконец-то!.. Чужой разум! Ура! – Он на несколько секунд замолчал, а потом сконфуженно добавил: – Я боюсь.

– Почему? – строго спросил Матрай Докука.

– Да так, знаете ли… Ждали, конечно, но… все равно – как снег на голову… Глядишь, что-нибудь не так ляпнем, не так посмотрим… Это вам не лясы с лигерянином точить, тут дело посложней. Идут, идут, голубчики!

– Верно, – закивал Матрай Докука. – Замечание по существу… Мы теперь – весь Лигер-Столбовой для них. А за нами – матушка-Земля. Как бы не осрамиться…

– Может, лучше уйдем? – робко предложил Пупель Еня. – Может, в следующий раз? Потом?

– С ума сошел! – ахнул капитан. – Ты думай, что болтаешь! И когда ж это – потом?.. Столько ждали, столько искали – и теперь в кусты?!

– Я с ними говорить не буду, – упрямо заявил Ривалдуй. – Искать разумное – всегда готов, а вот контакты разводить с ним… Я такому не обучен.

– Ну, а кто обучен? – взвился капитан. – Курсы кройки и контактов – это курсы, да?!

Он косо глянул в сторону туземцев.

Те уверенно и торопливо шагали, выстроившись гуськом, и лица у них были непроницаемо-сосредоточенные.

Спейсотусовщиков они как будто и не замечали. Глядели себе под ноги да с остервенением топтали траву.

– Кэп, – уныло подал голос Пупель Еня, – я, пожалуй, тоже не буду вмешиваться. Это как-то… слишком сложно для меня. А ты – наш вождь, верховный, так сказать, главнокомандующий. Вот теперь верховно и сглавнокомандуй что-нибудь, тряхни браздами… Ты ж всегда хвалился…

– Да вы что? – растерялся капитан. – Вы серьезно? Я не справлюсь один.

– Ты, кэп, говори, – успокоил его Ривалдуй, – а мы поддакивать будем.

– Но это предательство!

– Кэп, мы не предатели, – звенящим голосом и со скорбной миной на лице признался Пупель Еня. – Просто мы поняли, что это дело – не для нас. Всю жизнь мечтали, надеялись, а теперь вот, когда встали перед фактом… Зря надеялись. Заряд не тот.

– Ну-ну. Поздно сообразили, – пробурчал Матрай Докука. – Кончились каникулы. Эти орлы уже здесь!

Пункт шестой

Аборигены, замерев невдалеке, молчали и лишь шумно переводили дух.

Потом разом выстроились, точно выставили футбольную стенку, и глупо и просветленно заулыбались.

Матрай Докука, нахохлившись, незаметно ткнул своих спутников в бока.

И тотчас все трое заулыбались в ответ, однако вышло это как-то нарочито и даже странно, будто некто разом приложил к их лицам маски с растянутым до ушей ртами, из уголков которых вызывающе торчали дымящиеся окурки.

Так они на сколько-то времени и застыли друг против друга: туземцы – сбившись в плотную шеренгу, а космонавты – верхом на ящиках.

И никто не отваживался первым сделать хоть одно движение…

Только на лицах у всех продолжали блудливо играть восторженно-приторные улыбки. Да бегающие глазки смотрели с опаской и подозрением.

Наконец сигарета у Ривалдуя почти совсем догорела и обожгла ему губу.

Он подавился, тихо взвыл и выплюнул чинарик.

Аборигены вздрогнули и заулыбались еще шире.

Бравых спейсотусовщиков от такой накладки прошиб холодный пот.

– Н-ну, – не выдержал Пупель Еня, на всякий случай кося рот и стараясь, чтобы губы почти не шевелились, – так мы и будем сидеть?

– Посидим, – кислым голосом отозвался капитан, кося рот в другую сторону.

– Чего мы ждем?

– Подождем… Пусть они чего-нибудь скажут.

Но туземцы, радостно осклабясь и закатив глаза, казалось, не вменяли.

– Черт знает что, – прошипел тихонько Ривалдуй, – я ногу отсидел.

– Попрыгай, если хочешь, – еще тише прошипел в ответ Матрай Докука.

Ривалдуй крепко зажмурился, собрался с духом и – слез с ящика.

Аборигены робко отшатнулись.

– Боятся, – с нотками ревнивой радости констатировал капитан.

Аборигены сбились в кучу, один из них, тревожно зыркая в сторону космонавтов, что-то пролопотал на ухо своему соседу – тот согласно кивнул, и трое пришельцев опять, как и в самом начале, умильно уставились перед собой.

– А у них палки с крючками, – сказал Ривалдуй.

– Ну и что? – спросил Пупель Еня.

– Так, ничего.

– Много ты знаешь!

– А все равно – не люблю я так. Не люблю, когда на меня глаза пялят.

– Вот и ты тоже пяль!

– А я что, по-твоему, делаю?

– Слушай, кэп, ну, скажи им хоть что-нибудь, – взмолился Пупель Еня. – Я с ума сойду от этой… неопределенности. Да-да!