Золотой круг - [17]
Слева, уходя за горизонт, простиралось зреющее пшеничное поле — ровное, будто подстриженное. И это явилось для меня неожиданным открытием — каждый колосок, уже налитый могущественной силой, отяжеленный и круглый, был наклонен в одну сторону — на юг; каждый из них кланялся солнцу под легким ветром; и каждый из них, подрезанный косой, будет падать в сторону солнца, отдавая ему последний поклон, пока не подхватит его крыло комбайна и не положит на полотно, бегущее под молотильный барабан.
Солнце пригревало. От пшеничного поля повеяло тонким теплым запахом хлеба. Парной воздух насыщался терпким ароматом трав и цветов, наполнялся непонятным тонким звоном. Я замер, прислушиваясь. Звенящие вибрирующие звуки со знойным оттенком раздавались близко, где-то у самых ног. Можно было подумать, что это звенели подсыхающие колосья или колокольчики вьюнка, но такое подсказывалось воображением, а мне захотелось выяснить истинную причину таинственного звона! Я стоял неподвижно, приглядываясь к влажной земле на обочине дороги, и увидел едва заметные клочки желтоватого пуха, проплывающие над розовыми цветками вьюнка. Это были крохотные земляные осы с длинными хоботками. Они издавали вибрирующий знойный звон, то зависая над подсыхающими комками земли, то быстро и неуловимо отлетая в сторону, чтобы снова зависнуть неподвижно, тонко звеня.
Небольшое открытие обрадовало меня; и словно бы чувства обновились — стал я замечать и понимать то, что раньше было недоступным.
Я осторожно пошел дальше по размякшей земле, обостренно ощущая ее живое тепло босыми ногами. В эти минуты мне понятнее стал Канивец: приняв его восприятие земли как одушевленного творения, я открыл истоки его хлеборобского таланта. Ведь душа-то самого Федора Яковлевича состоит не из деталей, из которых изготавливаются машины, а вот из таких прекрасных мгновений, пережитых только что и мной.
И хотя я зашел на полевой стан с тыла, меня тотчас засек сторож Иван Никитич.
— Це вы?! Вовремя поспели! Борщ как раз сварился, будем обедать. — И крикнул кухарке, хлопотавшей в летней кухоньке: — Марья Ивановна, дай человеку червячка приморить — с дороги он!
— Минутку, Иван Никитич, успеем пообедать, дайте оглядеться, — попросил я. — Как дела у вас? Где Федор Яковлевич?
— Дела у нас на ять, да вот дождь не дал пшеницу валить! Только разогнались, а он хлюп да хлюп и напустил. А Федор Яковлевич на линейке, там, за садом, у «Херсонца» стоит, чего-то морокует.
На линейке стояли два полуразобранных новых «Колоса» и «Нива». Братья Олейники — Александр и Анатолий — возились у «Нивы», а «Колосы» раскидывали, как говорят механизаторы, Николай Павлович Литвиненко с Ильей Дорошенко и Анатолий Шапранов с напарником. Канивец, облокотившись о бок кукурузоуборочного комбайна «Херсонец», что-то увлеченно чертил на бумажке.
— Вижу, вы опять что-то совершенствуете, Федор Яковлевич, — сказал я, с удовольствием пожимая его широкую, крепкую и теплую ладонь.
— Да вот прикидываю, как бы так сделать, чтоб ту кукурузу, какая сыплется на землю с «Херсонца», повернуть в кузов. Понимаете, не рассчитан этот комбайн на нашу кукурузу. У нас же кукуруза современная. Кочан с полметра. Обрушишь — банка! А эта машина ломает наш кочан, просыпает на землю зерно… Э-хе-хе, что ж это за машины такие — не успели родиться, как уже постарели! Конструкторы сельхозмашин далеко отстают от ученых — селекционеров и агрохимиков. Вон хлопцы наизнанку выворачивают новейшие зерноуборочные типы — комбайны «Колос» и «Ниву». Краской еще пахнут. Ну и что? Все равно хлопцы перекидывают их, герметизируют, докручивают, довинчивают, в общем, доводят до кондиции.
— Так вам и новые зерноуборочные комбайны не нравятся? — искренне удивился я.
— Да мне-то они нравятся, — насмешливо сказал он. — Посмотришь — картинка, красивый, обтекаемый, хоть в космос его запускай, а вот нашей пшенице не нравится. Упрется этот новейший тип в наш валок, стоит и жует. Жует-жует, пыхтит-пыхтит — и на месте. На первой скорости не может справиться с нашим валком. Он у нас валок, а не валочек-строчка. У нас вон поля по пятьдесят, по шестьдесят центнеров дают с гектара, а он, этот тип, на какую урожайность рассчитан, а? Самое большее — на тридцать пять центнеров с гектара. — Федор Яковлевич хмыкнул. — Как-то приезжал ко мне главный конструктор «Колоса», так я поругался с ним…
— За что?
— Да все ж за него, за этот новейший тип. У нас к нему до черта всяких претензий-рекламаций. Вот начнем подбирать валки, сами увидите его грехи… Вы к нам надолго?
— Недели на две. Не прогоните?
— Если недели на две — не прогоню, а если на день-два, то прогнал бы. Что можно узнать за такое время? — Он улыбнулся, сунул бумажку в карман. — Ну, ладно, пойдемте обедать. — Посмотрел в небо на растрепанные тучи, плывущие со стороны моря. — Испортилась погода… Опять, видно, лето будет дождливым.
— А хлеб как, Федор Яковлевич?
— Ох, не спрашивайте!.. Начнем молотить, узнаем.
К длинному столу, стоявшему у летней кухоньки под акациями, сходились механизаторы — по грязи пришлепали босиком от своих жатвенных агрегатов, оставленных в загонках, — недовольные, взъерошенные. Кляли «тремонтану» — ветер с моря, — подлый, сбил рабочий азарт, только разогнались, разогрелись, а он нагнал дырявых туч!
О чем думают лошади? Ответ на этот вопрос ищет деревенский подросток из повести «По добрую воду», чье познание мира и приобщение к труду происходят в тесном общении с четвероногими друзьями человека. Увлекательные «Лошадиные истории», в числе которых героико-приключенческая повесть «Рыжая стая» — о спасении четырнадцатилетней девочкой донских лошадей буденновской породы от захвата гитлеровцами, — включены в сборник повестей и рассказов А. Коркищенко.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В повести рассказывается о жизни ребят современного села. В острых ситуациях складывается характер главного героя — подростка Родиона Бучаева.
Рассказы Алексея Коркищенко из сборника «День лошади»: «Похождения деда Хоботьки», «За Желтым ериком», «Ласка», «Джигит», «Валентинка», «Интересные каникулы», «Сказки Старого леса».
Повесть о сынах Земли Яше, Грише, Вене, дочери Земли Нюрке и Космическом путешественнике.Повесть о ребятах, вначале мечтавших быть космонавтами и запускавших ракетный самовар, а затем, после лесных приключений, увлекшихся биологией.Повесть Алексея Коркищенко «Полосатые чудаки» была опубликована в журнале «Юный натуралист» №№ 1–5 в 1965 году.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.