Золотое дно. Книга 2 - [31]

«Нет, все-таки они ничего, счастливые, хорошие люди, — мысленно соглашалась Галя, отводя глаза и надевая шубейку, Валеваха помогал. — Только я сюда больше не приду».

— Ссориться ни с кем не хочу, — продолжал Валеваха, отпирая три замка на двери. — Скажи своему бригадиру — пусть приходит до мене, если що надо… будет иметь.

Устинья подала Гале бумажный горячий пакет с темными пятнами по бокам… пирожки с мясом… «Девочкам отнесу»…

…Рассказав эту историю, Галя посмотрела на мужа. Тот сидел, опустив глаза в рыжих веках.

— Тогда он был еще человек, — буркнул Хрустов. — А потом развился в обратную строну. К гиббонам.

— Да брось! — рассмеялась Татьяна Викторовна. — Ну не могут все быть похожи на тебя! Просто все разные. И не могут все нравиться всем. А вот когда мы строили ГЭС, согласись, дружили абсолютно все! Может, кроме Васьки-Вампира… да еще с Утконосом были проблемы… а так-то, да?

— Ладно, — пробурчал Хрустов. — А где Серега-то?!

— Да на улице встретил тетку какую-то! Она у нас раньше, кажется, официанткой работала. Не может мимо юбки с ногами пройти…

Вошел огромный Никонов. Услышал еще из-за двери слова жены:

— Перестань, Танюха! Лучше включи телевизор… сейчас сказали, про нашу ГЭС будет передача… НТВ… Мне сказали, Левку покажут.

Хрустов поднял измученное лицо.

— Правда? Нашу демонстрацию?

Никонов значительно кивнул.

— Должны.

Мы сели на стулья полукругом перед экраном. Какое-то время шел непонятный фильм, бегали люди, взрывались машины. Наконец, голубенькая заставка новостей. Я глянул на Льва Николаевича — он напрягся, вновь лицо стало серым, как всегда в минуты волнения. Нездоров Хрустов, поберечься бы ему…

— …в Саянах, в легендарном городке строителей Южно-Саянской ГЭС, произошла встреча старых друзей. — На экране появилась в шуме ветра и дождя сумеречная картинка: на гребне плотины — обнявшиеся люди, крупно — лица Никонова, Туровского и Хрустова… — Дружба, прошедшая через четверть века, помогает и сегодня жить прославленным людям. — На экране возникла группа смеющихся стариков и с ними Никонов, что-то рассказывает. На груди у Никонова два ордена.

И всё.

Хрустов растерянно обернулся к Никонову. А где же колонна, митинг, как бы спрашивали его тоскливые глаза.

Никонов вскочил, замахал длинными руками:

— Йотыть, они обещали… может, ночью покажут… они же в два-три приема показывают…

Я вспомнил, как по знаку Сергея Васильевича уходили к джипу московские журналисты, отключая телекамеры, но ничего не стал говорить. Зачем лить масло в огонь?

— Пр-редатель!.. — пробормотал Лев Николаевич и, сутулясь, как старик, шаркая тапочками, ушел в спальню.

— Я-то при чем?! — завопил вослед Никонов.

— Левочка… всем надоела политика… они же красиво тебя показали… — мягко сказала Татьяна Викторовна. Ответа не было.

Галина Ивановна молча скользнула за своим мужем.

Никонов сомкнул длинные губы, мрачно кивнул жене — и они снова пошли прочь.

И я остался в большой комнате один. На экране вновь бегали и убивали друг друга какие-то смутно знакомые по прежним сериалам люди…

21

К вечеру явился некий молодой человек, ничего не объясняя, попросил и унес чемоданы Никоновых.

Галина Ивановна заморгала, готовая вновь заплакать. Но ее окликнул из спальни негромко Хрустов, и она ушла к нему.

Я глянул на часы.

Туровский не звонил и не появлялся.

От Ищука также не было вестей. Если начальники и соберутся лететь в тайгу, Хрустова, очевидно, не возьмут. Зачем?! Телесюжетом Москва дезавуировала его попытки поднять народ за свои утраченные права и льготы…

Стало быть, и я там лишний. Кто я для них? Надо лететь домой.

Когда Галина Ивановна вернулась, я объявил о своем решении.

Она не стала отговаривать. Потерянно улыбнулась.

— Милый Родя… может быть, ближе к осени… если у вас будет возможность… у нас осень золотая, можно бруснику пособирать…

Тихо поблагодарив за гостеприимство, я откланялся. Хрустов проститься со мной не вышел. Может быть, и не слышал нашего разговора…

Последним автобусом из Виры — он отправляется в двадцать — я покатил в Саракан, а оттуда полуночным поездом добрался домой.

Встреча в сентябре

22

Прошло недели три. Я уже думал, что больше не увижу ни Льва Хрустова, ни его друзей по юности. Но однажды среди ночи затрезвонил телефон.

— Родион Михайлович?.. — запыхавшись, басил в трубку Илья Хрустов.

— Что случилось? — воскликнул я. — С папой?

— Нет, всё нормально. Он как раз и зовет… и я тоже… у нас с Инной завтра свадьба, в три часа дня, приезжайте. Тут и дядя Леша Бойцов прилетел.

— Спасибо. — Я понял, что не смогу не поехать. — Буду.

Узнав, куда я опять собрался, жена ахнула:

— А подарок?!

— Какие подарки?!

— Но нельзя на свадьбу без подарка.

— Может, в Саракане на бегу что-нибудь куплю. — Я быстро складывал в чемоданчик фотоаппарат (в тот раз забыл, дубина!..), трико, рубашки, галстук, электробритву…

— Во сколько самолет?

— В семь утра. А второй рейс уже вечером.

Аня попросила достать с верхней полки в кладовке тяжеленный старый чемодан. Там лежали всякие неиспользованные, роскошные по прежним временам ткани, но будет ли юная Инна шить из них что-нибудь? Да и ткани-то старомодные… лен… крепдешин…