Золотое дерево - [177]

Накануне отъезда Габриэль отвезла Андрэ в дом Пиа. По дороге их карета была остановлена толпой народа. Люди ликовали, приветствуя Бонапарта, входившего в Лион. Король Людовик послал своего брата на защиту этого крупного города, но тот вынужден был вернуться в столицу, поскольку ни один солдат не пожелал подчиниться его приказу.

Андрэ, возбужденный шумом и гамом толпы, распевавшей «Марсельезу» и размахивавшей трехцветными флагами, начал прыгать на сидении коляски, стараясь увидеть все, что творится вокруг. Габриэль, понимая, что на их глазах творится история, открыла окно для того, чтобы ее сын мог увидеть Бонапарта, проезжавшего верхом на коне сквозь ликующую толпу. Одетый в серую шинель и черную треуголку, Император с горделивым видом держался в седле. Габриэль на себе испытала притягательную силу этого великого полководца, очарованная и восхищенная им. Она не могла отвести от него глаз, пока он не скрылся из вида.

— Ты только что видел нашего Императора, — сказала она, обращаясь к Андрэ и вновь усаживая его на сиденье. — Что бы тебе ни говорили впоследствии и какие бы события в дальнейшем ни произошли, запомни, сынок, что этот человек сделал для Лиона и Франции больше, чем любой другой француз.

Хотя Наполеон покинул город на следующий же день, празднества по случаю его приезда продолжались. Габриэль очень не хватало Гастона, мастерски управлявшего лошадьми. Он сдержал свое слово, данное ей в плену, и уехал куда-то на юг Франции, на побережье. Их прощание было очень трогательным, оба глубоко переживали предстоящую разлуку.

— Я сообщу вам свой адрес сразу же, как только устроюсь на новом месте, — пообещал он.

— Ты уверен, что тебе удастся это сделать? — с сомнением спросила она, — Я имею в виду, устроиться на новом месте? Ты ведь не привык к оседлому образу жизни — сначала были военные походы, а затем наше опасное путешествие…

Гастон попытался улыбнуться, но улыбка у него вышла довольно жалкой, слишком много горечи было в его глазах.

— Каждый старый боевой конь мечтает о мирных пастбищах. Вот и мне пора уже остепениться. Прощайте, мадам. Я счастлив, что имел честь служить вам.

Габриэль не хотела отпускать его с пустыми руками. Она дала ему хорошую лошадь, новую одежду и позаботилась о том, чтобы он до конца своих дней получал скромное содержание. Он уехал и долгое время о нем не было ничего слышно. А затем Габриэль узнала, что Гастон устроился в Каннах, маленькой, мирной деревушке, где присматривал за лошадьми в усадьбе у одного отставного полковника, который, несмотря на то, что потерял руку и ногу в сражении при Арколе, служа своему Императору, прекрасно ездил верхом. Габриэль написала своему старому слуге, но не получила ответа. Возможно, он решил навсегда распрощаться со своим прошлым и ему это удалось сделать. Габриэль не хотела быть назойливой и перестала писать, надеясь, что Гастон вполне доволен своей новой жизнью. Теперь же Габриэль беспокоилась о своем старом друге, тихому образу жизни которого, по-видимому, пришел конец, как, впрочем, и мирному существованию отставного полковника. Дело в том, что свой первый бивуак бежавший из изгнания Император вместе с тысячью оставшихся верными ему солдат разбил именно в Каннах. Может быть, после пятнадцати месяцев жизни на лоне природе, в полном покое и довольстве, Гастона вновь потянуло на военную службу?

Сама Габриэль с наслаждением вдыхала сейчас свежий воздух полей, за окном кареты мелькали холмы, перелески и тихие деревушки. Она старалась забыть все тревожные события последних дней. В эту поездку Габриэль взяла с собой свою горничную, сдержанную, молчаливую девушку, и потому она могла хорошо обдумать свой предстоящий визит.

Габриэль держала путь в большую усадьбу, расположенную в нескольких милях от Лиможа, стены комнат которого были обиты тканями Дома Рошей. Для стен столовой Габриэль выбрала роскошный шелк в тон большому фарфоровому сервизу, которым пользовались только в торжественных случаях. Все шло хорошо, но Габриэль по своему опыту знала, что при отделке дома могут возникнуть непредвиденные трудности, неизбежные в любом большом деле, и потому спешила к своим клиентам для того, чтобы дать им необходимые рекомендации. Конечно, если бы у Габриэль не было Мишеля, на которого она всегда могла положиться, ей вряд ли удалось бы самой ездить к своим заказчикам, и это в свою очередь сказалось бы на качестве работы. Дом Рошей не имел бы столько заказов, а ткачи Габриэль постоянного заработка. Однако, если разразится война, ее производству снова грозит остановка или, во всяком случае, сокращение рабочих мест. В случае начала военных действий Лиону угрожает экономический кризис, поскольку он — самый уязвимый из всех французских городов.

— Не хотите ли подкрепиться, мадам? — спросила горничная, открыв дорожную корзинку со съестными припасами, в которой лежали паштет, белый хлеб, фрукты и бутылки вины.

— Все это выглядит так аппетитно. Да, я действительно проголодалась. Давайте перекусим.

Они немного поели, но настоящий обед состоялся в усадьбе, в прекрасной столовой, стены которой были обиты тканями Дома Рошей. Это была камка с ярким узором, на котором по темно-розовому фону были изображены стилизованные букеты из алых, изумрудных, кремовых и сапфировых цветов, этот узор повторял роспись традиционного лиможского фарфора. В тон обивке стен были выполнены ткани для портьер и обивки двадцати кресел.