Золото сечи - [53]

Всё, да не всё, видимо, было предусмотрено в той стране — что-то там, на верху, пошло не так, и теперь украинские и российские пограничники охраняют границу друг от друга. А праздник остался общим, в один день, как дань уважения подвигу советских пограничников.

Посреди донской степи, недалеко от границы с Украиной, в нескольких километрах от ближайших построек, стоит обдуваемая со всех сторон степным ветром вышка. Это не пограничная вышка, а копёр вентиляционновспомогательного ствола шахты — выработки с выходом на поверхность. Рядом — здание подъёмной машины. Там сегодня дежурит Татьяна — вполне привлекательная для своих сорока пяти лет машинист подъёма. Стволом этим для спуска-подъёма пользуются редко, и Таня смотрит телевизор.

На стене над телевизором — отпечатанная на листе бумаги формата А4 памятка "Таблица сигналов": "1 сигнал — стоп; 2 сигнала — вверх; 2 редких — тихо вверх; 3 сигнала — вниз; 3 редких — тихо вниз; 4 сигнала — спуск-подъём людей; 6 сигналов — спуск-подъём ВВ; 8 сигналов — подъём больного; непонятные сигналы считаются сигналом "Стоп!". Это всё, что нужно Тане знать. А больше она вникать ни во что и не собирается. Денег ведь не прибавят, а вот наказать за излишнюю инициативу могут запросто.

По телевизору — репортаж из Чечни. Искажённый телефонной связью, с металлическим оттенком, неприятный мужской голос корреспондента вещает за кадром: "Сегодня официально подтвержден факт гибели Абу Мовсаева, которого военные называют наиболее оголтелым сепаратистом. Мовсаев — один из приближенных к Шамилю Басаеву лиц. Как утверждают очевидцы, его опасался сам Аслан Масхадов. За восемь месяцев, истекшие с начала контртеррористической операции в Чечне, начавшейся 30 сентября 1999 года, после вторжения боевиков Шамиля Басаева на территорию Дагестана, уничтожено…".

Татьяне было не интересно, сколько боевиков уничтожили за восемь месяцев, и она переключила телевизор на другой канал. Здесь принималось всего два канала: один русский, другой украинский. На украинском дородная деваха-диктор рассказывала задушевным голосом: "Несмотря на все усилия врачей, почти три недели боровшихся за жизнь известного украинского композитора, Игорь Билозир умер не приходя в сознание во Львовской больнице скорой помощи в ночь на воскресенье. В связи с произошедшим обстановка во Львове накалена. В центре города бушуют митинги. После одного из них наэлектризованная толпа — несколько сотен человек — тут же отправилась по многочисленным львовским кафе и стала в принудительном порядке выключать в них российскую эстрадную музыку. Опасаясь погромов и физической расправы, из центральной части города разбежались многочисленные продавцы русскоязычных книг, газет и музыкальных аудикассет. Тем не менее до массовых волнений во Львове дело пока не дошло".

Татьяна вздохнула и выключила телевизор — надоел этот сплошной криминал, что в жизни, что по телевизору.

По полевой дороге катит велосипедист с большим аккумуляторным фонарём на заднем багажнике. Это не пограничник. И пограничником он никогда не был. Он вообще от армии откосил. Это Виталя. Он бывший шахтёр этой шахты, недавно уволенный за прогулы. Ему скоро тридцать, а он всё ещё Виталя — так его называют даже те, кто гораздо младше. Он движется по направлению к административо-бытовому комбинату шахты. Большой фонарь — это шахтёрская лампа, по старинке называемая коногонкой.

"Да и чёрт с ними! — размышлет Виталя. — Подумаешь, уволили! Да я без них больше заработаю, не сильно напрягаясь. Не вовремя, конечно — только-только подработка наклюнулась… Да я и не работая на шахте смогу грузы переправлять, лишь бы Фикса согласился. Он всё равно узнает, что меня уволили".

Фикса — бывший Виталин начальник — бывший начальник участка внутришахтного транспорта. После развала Советского Союза получилось, что он, никуда не переезжая, вдруг стал гражданином другого государства, проживающим за рубежом России. Пришлось уволиться.

Но Фикса не пропал, у него проявилась предпринимательская жилка. При помощи взятки ему удалось получить разрешение "Государственного комитета Украины по геологии и использованию недр" на пользование породным отвалом закрытой украинской шахты. Ничего удивительного в этом не было, из породных отвалов советских времён можно ещё много угля выбрать — когда уголь из-под бункера забирать не успевали, его ссыпали в породный отвал. Удивительно было другое: Фиксе удалось договориться, чтобы в этом разрешении было указано, что кроме пользования отвалом ему разрешено ещё и недропользование — пользование недрами, находящимися под этим отвалом.

Под самим отвалом ничего интересного не было, а вот несколькими сотнями метров западнее был выход на поверхность угольного пласта той самой российской шахты, на которой Фикса работал раньше. В этом месте он и организовал копанку. Она, конечно, была не более легальна, чем остальные, но наличие разрешения давало возможность вывозить уголь копанки под видом угля, выбранного из породного отвала, что ощутимо снижало затраты на отстёжку представителям всевозможных правоохранительных и контролирующих структур.