Золото сечи - [52]

— Я согласен! — ответил Дикий.

— Да, и ещё… Как обоснуешься там, будет у меня к тебе ещё одно дело…

Но об этом — позже.

Ростов-на-Дону, май 2000 г.

Аэробус "А-319" рейсом из Москвы в ростовском аэропорту приземлился около одиннадцати. На Ирме был строгий брючный костюм в тон костюму Ханса. Со стороны — обычная бизнес-пара: муж и жена, или босс и секретарь-переводчик. Скорее — второе. Они сошли по трапу и вместе со всеми доехали до здания пассажирского терминала.

Получив багаж — серую сумку на колёсиках — пара, не обращая ни малейшего внимания на назойливых таксистов, вышла на улицу, и с уверенностью людей, бывших здесь не первый раз, направилась через парк к автобусной остановке. Впрочем, от взгляда таксистов, не ускользнуло, что уверенно шла только Ирма. Её спутник в этой паре был явно ведомым.

В наполовину заполненном автобусе Ханс стоял на задней площадке, поставив рядом сумку, и глазел на ростовских студенток в коротких юбках, а Ирма сидела, поставив на колени тканевый ридикюль с длинной ручкой-цепочкой, и смотрела в окно. Добравшись до автовокзала, они перешли через широкий, сильно замусоренный канал с грязной водой, и оказались на привокзальной площади прямо напротив центрального входа. В это время здесь было многолюдно. Одни сновали туда-сюда в поисках нужного автобуса, другие сидели на лавках и прямо на сумках в ожидании своего рейса, третьи — находившиеся здесь по работе — равнодушно наблюдали за двумя первыми. Ростовский вокзал напомнил Хансу блошиный рынок во Франкфурте вдоль реки Майн со стороны Заксенхаузен, где он изредка бывал по субботам. В расположившихся по периметру площади ларьках торговали всем подряд, от книг до съестного.

— Мне туда нужно, — показала Ирма на табличку с нарисованной стрелкой и надписью "туалет". — Подождёшь здесь, чтоб сумку в камеру хранения не сдавать?

— Хорошо, — кивнул Ханс. — Я потом схожу, когда вернёшься.

Смешавшись с толпой, Ирма вошла в здание вокзала и исчезла из вида.

Ханс огляделся по сторонам. Рядом с одним из ларьков, на ограждающем канал парапете, сидел бродяга в грязной одежде с чем-то съестным в руке, похожим на большой пирожок с торчащей из боков потёртой на тёрку морковью. Зажмурив от удовольствия глаза, он кусал пирожок, обильно сдобренная белым соусом морковь выпадала, и стекала по чёрным от въевшейся грязи рукам.

Ханс отвернулся.

Через несколько минут вернулась Ирма.

— Возьми! — протянула она несколько русских монет. — Там платить нужно.

Ханс пошёл по указательной стрелке, прошёл мимом двери с нарисованным человечком в платье, и двинулся дальше, искать такого же человечка, но в штанах — оказалось, что эти двери совсем не рядом.

Когда он вернулся, Ирма была на прежнем месте, и с интересом наблюдала, как наряженные в национальные платья цыганки пристают к прохожим, предлагая погадать.

— Ну что, пойдём покупать билеты?! — отвлёк её от этого занятия Ханс. Вместе они подошли к кассам и встали в хвост небольшой очереди. Ирма открыла ридикюль, и приглушённо вскрикнула.

— Что случилось? — насторожился Ханс.

Ирма молча показала ему сумочку. На стыке дна и боковины по всей длине ридикюля зияла дыра с ровными, явно разрезанными, краями.

— Что? — не понял Ханс.

Точнее — понял, но боялся в это поверить.

— Деньги и документы украли!

— Чёрт, чёрт! — выругался по-немецки Ханс. — Эта чёртова страна…

— Без документов мы не сможем ни билеты купить, ни даже перевод из Германии получить, — грустно сообщила Ирма.

— Зачем ты их туда положила? — сокрушался Ханс.

— А куда мне нужно было их положить?!

Окружающие начали обращать внимание на парочку иностранцев, у которых явно что-то произошло.

— Я знаю, что делать, — сказала Ирма. — Пойдём!

Она быстрым шагом двинулась через зал. Ханс с кислой физиономией поплёлся следом, таща за собой чемодан на колёсах. В Германии он вёл бы себя совсем по-другому, но здесь незнание языка делало его зависимым от Ирмы. Найдя дверь с надписью "милиция", Ирма решительно открыла её, даже не постучав.

— Я гражданка Германии Ирма Бреус, — заявила она дежурному лейтенанту. — У меня украли сумочку, в которой были все документы и деньги.

Я требую консула!

Лейтенант так и крякнул с досады — спокойное дежурство закончилось.

Ростовская область, у границы с Украиной, май 2000 г.

В этом году День пограничника выпал на воскресенье. С утра прошёл небольшой дождик, прибил угольную пыль, но тучи быстро рассеялись. Пограничные сутки начинаются с 20 часов и длятся до 20 часов следующего дня. Поэтому отмечать отслужившие в погранвойсках шахтёры начали с субботы, с расчётом продолжить в воскресенье с утра, а к понедельнику успеть проспаться и выйти на работу "как огурчики".

В воскресенье добыча угля на шахте не ведётся, работают лишь службы по жизнеобеспечению и ремонтники. А у действующих пограничников праздников и выходных нет, служба ведется круглосуточно. Зорко следят за рубежами страны пограничники России. И пограничники Украины зорко следят за вверенными им рубежами. Глаза пограничников осматривают в бинокли земную и водную поверхности, эхолоты прослушивают пространство под водой, радиолокационные станции противовоздушной обороны сканируют воздушное пространство, даже космическое пространство контролируется средствами системы ракетно-космической обороны. Всё вместе это составляет оборону страны. Для каждого — своей страны. И все рубежи государств под чьим-то контролем. И в космосе контроль, и в воздухе, и на воде, и под водой, и на земле… А вот под землёй может и проползёт какой червячок из-за рубежа, или наш червь эмигрировать захочет. Но люди — не черви, под землёй не ползают. И туннель через границу рыть заморишься. Трубу через границу проложить под землёй — ещё куда ни шло. Бензин по ней из России на Украину перекачивать. Вполне реально. И все, кому положено, об этом знают, и все с этого долю имеют, и всем от этого хорошо. Не перекрывать же дружественному народу кислород полностью. Да и себе. Жить то как-то нужно. А что в этом криминального? Обычная спекуляция. Торговля — двигатель прогресса! Не так давно это вообще одна страна была. Пограничники охраняли покой большой общей Родины. И вроде бы всё в той огромной стране было продумано и предусмотрено. Были базы со стратегическими ресурсами паровозов — самой надежной техники для обеспечения воинских перевозок: случись война — паровоз может работать автономно, в отличие от электровоза, которому нужно электричество, а его воду и пар можно использовать для хозяйственных нужд. Были и стратегические запасы угля для этих паровозов — во всех шахтах оставляли нетронутыми верхние пласты угля, которые легко вскрываются и добываются. Этот уголь оставлялся на случаи, когда нужно быстро нарастить добычу. Именно на этих пластах, в местах, где они выходят на поверхность, с лихих девяностых, когда не выплачивали зарплату и закрыли десятки угольных предприятий, на Донбассе массово стали появляться "копанки" — малые шахты с неполным набором разрешительных документов, как иногда завуалировано выражаются правоохранители. Но что могут сделать правоохранители, орган исполнительный, если промысел крышуют заседающие в кабинетах власти законодательной?