Золото Алдана - [188]

Пепеляев А. Н. был приговорен вместе с двадцатью пятью старшими офицерами к расстрелу. ВЦИК заменил всем высшую меру на 10-летний срок тюремного заключения. В 1936 году генерал освободился и поселился в Воронеже, но в 1937 году был повторно арестован и расстрелян в Новосибирске 14 января 1938 г.

По иронии судьбы, его прославленный победитель, всю свою жизнь боровшийся за коммунистические идеалы, Иван Строд, кавалер четырех орденов Красного Знамени, в 1937 году был признан опасным врагом Советской власти и расстрелян почти в один день с Пепеляевым.

Парадоксально, но многочисленные примеры истории убедительно подтверждают, что все революции сначала безжалостно сметают, уничтожают противников, а окрепнув — тех, кто ее вершил. Почему? Наверное, чтобы, не дай бог, соратники не вздумали соперничать или мешать вождю реализовывать его планы.

Разгром армии генерала Пепеляева в Якутии поставил завершающую, заключительную точку в таком совершенно диком явлении, как Гражданская война, отнявшей у России через братоубийство миллионы сынов и обескровившей страну на многие десятилетия[149].

Русские офицеры! Будет время, и не поверят потомки, что могли существовать на земле люди во всем, казалось бы, похожие на остальных россиян. С такой же плотью и кровью, а на самом деле возвышающиеся над всеми, как вершины Эльбруса возвышаются над окрестными горами. Их предавали политики, союзники, жатка смерти десятки раз прокатывалась по их непокорным головам, а они не падали духом и просили об одном: не мешайте стоять за Отечество. Геройство без рисовки, страдание без жалоб, терпение без конца, самопожертвование без позы, патриотизм без фразы — таков российский офицер во все времена и режимы!

ПОСЛЕДНЯЯ СДЕЛКА

Окончив милицейское училище, Игорь Лосев, а теперь — Шорников Игорь Петрович, «сын умершего дорожного смотрителя», так было указано в справке, по которой он в 1944 году был направлен на учебу своим покровителем дядей Васей, 10 января 1947 года вернулся в улус в распоряжение начальника райотдела капитана милиции Лисицына, мордастого, сутулого, с бритой головой, надежно приделанной к широким плечам.

Встретил он зеленого лейтенанта приветливо. Представил личному составу, показал рабочее место, вкратце обрисовал обстановку в районе.

— Жить будешь в общежитии. Комната маленькая, зато рядом.

— Товарищ капитан, меня старый знакомый к себе пригласил, если вы не против, я у него поселюсь. Его дом тоже близко к отделению. Живет он один, места много.

— Что за знакомый? Фамилия?

— Сафронов Василий Иванович.

У капитана от удивления взлетели вверх брови, но больше ничего не спросил.

— Возражений нет. Устраивайся, а завтра с утра приступай к службе.

* * *

Погрузневший, уже вышедший на пенсию Василий Сафронов вставал спозаранку, готовил завтрак и провожал любимца. Вечером непременно дожидался его возвращения и кормил ужином. Работы у Игоря было много и приходил он довольно поздно. Ему было неловко, что старый человек так беспокоится о нем и какое-то время пытался протестовать, но дядя Вася улыбался, приговаривая, что это приятные хлопоты, и заведенного порядка не менял.

Старик все подбирал удобный момент для разговора с Игорем. Хотел раскрыться внуку, но все как-то не складывалось: то Игорь торопился в командировку, то приходил чуть живой от усталости, то соседи забегали на огонек, то его самого кто-нибудь звал в гости или не было для такого разговора настроения.

Через год, в самом конце осени молодой оперативник, за активное участие в задержании двух рецидивистов, бежавших из колонии и совершивших разбойное ограбление склада «Якутторга», был награжден именными часами, а его начальник капитан Лисицын получил звание майора и назначение в областное управление.

Василий зашел поздравить своего давнего покровителя и попросил посодействовать назначению Игоря на его место. Новоиспеченный майор обещал, но предупредил, что это сложно и потребуются немалые деньги. Да и вообще, не мешало бы и ему помочь в связи с переездом.

Якут же, все годы щедро одаривавший Лисицына, считал, что расплатился за все с избытком и теперь тот сам его должник. Высказать это напрямую он не решился и стал намекать на неслыханные в прошлом щедроты с его стороны, плакался, что теперь с деньгами совсем плохо — на одну пенсию живет.

«Волк от голода воет, а богач от жадности», — подумал избалованный подношениями Лисицын, а вслух с недоброй усмешкой сказал:

— Брось скулить! Доподлинно знаю — врешь. Кстати, чего это ты так хлопочешь за постояльца? — И так глянул на заартачившегося пенсионера, что у того язык заморозился.

Вернувшись домой, Василий открыл тайник — куда деваться, ради внука придется раскошелиться. Нащупал и достал первый попавшийся сверток, развернул. На ладони лежал богато украшенный драгоценными камнями наперсный крест, прихваченный им как-то в монастыре. От того давно следовало избавиться. После того, как крест оказался у него, Василия стали преследовать неудачи: одна за другой срывались, казалось бы, надежные сделки, а если сделка и совершалась, то из-за нее возникали иные проблемы: то обоз под лед уйдет, то потаенный склад обворуют зэки, то заявится неожиданная ревизия.