Золотая Трансцендентальность - [6]

Фаэтон наплечной камерой взглянул на символьный столик, где лежала шкатулка памяти. Написано — воспоминания потерялись частично, и по естественным причинам. Нет. Не верится.

Замедляющая сила упала с пятидесяти g до сорока. Исполин дрогнул. Фаэтон словно услышал недовольный стон суставов и сочленений корабля, визг топливопогрузчиков под невероятным гнётом.

Но Одинокий Авангард Бывшей Гармонии отчитался с мостика, что антивещество к двигателям поступало ровно и без завихрений, несмотря на неоднородности в потоке топлива.

Адмирал Бэрд же доложил, что и с охлаждающими полями всё было хорошо. Пока шло сверхускорение, они, для уменьшения случайных субатомных движений, доводили температуру корпуса и основных несущих конструкций до абсолютного нуля, а сейчас обшивка "оттаивала". Процесс шёл послушно и с нужной скоростью — металл расширялся симметрично.

Ещё удар — будто палицей — сотряс звездолёт от носа до кормы на сорока тяжестях, потом на тридцати. На двадцати. Припеленавшее Фаэтона к трону капитана замедляющее поле испарилось россыпью медленно затухающих искорок.

От первого же толчка сердца Фаэтон заорал. Наноплащ разогнал кровь и прочие жидкости, пустил разряд по нервам. Лёгкие заработали снова, чего ошарашенный Фаэтон даже не заметил.

Пятикратная тяжесть. Можно, наконец, моргнуть и осмотреться не камерами, а собственными глазами. Мостик так выглядел ещё роскошнее — больше золота на палубе, больше света от энергетических зеркал.

Ноль. Невесомость. Дальше что? Что, чёрт возьми, происходит? Ему не нравилась невесомость. Рядом — опасность, а он к встрече не готов. В пустых руках зазудело. Захотелось схватить оружие.

По палубе прошла лёгкая дрожь — запустилась центрифуга, во внутреннем ободе которой находились все жилые отсеки. Мостик и остальные каюты дрогнули — они опрокидывались набок, полом в сторону от продольной оси корабля. Ранее отсеки были повёрнуты так, что ось корабля, и соответственно, линия тяги входила в пол отвесно. Теперь же притяжение нужно получать вращением.

Появилась центробежная сила, в половину земной тяжести. Силы Кориолиса необострёнными чувствами заметить было нельзя — достаточно велик диаметр кольца, объемлющего сотни метров палуб и систем жизнеобеспечения.

— Хозяин порта приветствует нас, — объявил Ганнон по-финикийски.

Хозяин порта — ссыльный? Нет же, он Нептунец. Существо племени отдалённого, хладнокровного, ни во что не ставившего указы Коллегии Наставников, да и остальные законы Внутренней Системы.

Сэр Фрэнсис Дрейк удивился:

— Он нас приветствует? Ей-богу! Корабль наш по всем размерам больше — мы их приветствуем, ибо весь их порт причалит к нам!

— Покажите, — сказал Фаэтон.

Ожило зеркало посередине и показало космос, где с заметной и невооружённому глазу скоростью вращалась внешняя окружность посольства Нептуна, сверканием напоминая венец, полный драгоценных камней. К центру притеснилось кольцо поуже, оборачивалось оно медленнее. Во внешнем ободе, в условиях сильного притяжения, близкого к притяжению на S-"поверхности" Нептуна, гостили Нептунские Герцоги, там же разместили причудливый слоёный нейроконструкт, называемый Думой. В микрогравитации центрального обруча жили Анахореты, вместе с Чадами Стужи — когда-то слугами, детьми и биоконструктами Нептунцев, но сейчас — полноправными партнёрами во всех начинаниях. Со временем всё так переплелось и смешалось, что Чад от родителей можно было отличить только по форме тела. Нашлось место и для отделения Думы, ратовавшего за обитателей спутников, хозяев внешних колоний и за тех Уединённых, которым довелось ютиться на кометах. Ганнон провозгласил:

— Мы причалили, господин.

Разумеется, уместных громаде Феникса "причалов" не найти во всей Золотой Ойкумене. "Причалил" значило "завис неподалёку от Нептунской станции, окружив себя всеми необходимыми предостерегающими маяками и сигнальными огнями, для безопасности прочих кораблей."

Одиссей воскликнул, указав на зеркала:

— Судна чужие к бортам приближаются споро. Нам ждать ли

Козней от них? Или другами добрыми вдруг обернутся?

Армстронг доложил:

— Есть радиоконтакт с транспортом Нептуна. Они начинают манёвр сближения.

Остальные экраны показали левый и правый борта. Шум на радаре выдал чужие корабли, и, судя по Допплеровскому анализу, они на месте не стояли.

Флот поражал воображение одним только количеством — тысячи кораблей, иные длиной в километр, трюмы набиты до упора. Чего вся эта прорва хочет от него?

— Сообщение от Нептунского флота. Экипаж готов взойти на борт, — раздался за спиной голос Ясона.

Экипаж? Взойти на борт?

Ясон повторил:

— Господин! Хозяин корабля, нептунец Неоптолем, готов к передаче. Он требует открыть каналы к разуму корабля — чтобы сменить пароли и вгрузить программы и мыслепространства для бестелесных Нептунцев. Грузовые суда просят доступа к шлюзам и ангарам. К доку прибывают телесные члены экипажа. Каков ваш ответ?

Неоптолем. Сущность, созданная из Диомеда и Ксенофона. Сплетение товарища Фаэтона и приспешника Молчаливых.

Вражеский флот окружал всё теснее. Да, многие Нептунцы, почти все — невиновны, но их командование, Неоптолем, подчинялось приказам Софотека Ничто. Следовательно — враги они все.