Золотая рыбка - [24]

Уже в машине (впервые еду внутри такого «Мерседеса»), когда Эдвард грузит мой велосипед в багажник, а меня сажает на переднее сиденье, пристегивая ремнем, понимаю, что так и не поблагодарила его. Начинаю чувствовать себя дрянью.

— Спасибо тебе, — кое-как согреваясь, шепчу, с признательностью взглянув на Каллена.

Он поворачивается ко мне с легкой ободряющей улыбкой и блеском в глазах. Темные оливы — очень красивые — переливаются. Мгновенье — и Эдвард гладит меня по щеке. Нежно-нежно, стирая все слезы.

— Пожалуйста, Белла, — и выезжает с парковки, направляя машину к больнице. В этом вопросе непреклонен.

Через час, в своем домике, в своей постели, всем не загипсованным телом, исключая пострадавшую ногу, прижавшись к своему спасителю, перестаю считать его подонком.

Подонок бы за мной не приехал… и уж точно не стал со мной возиться.

— Ты хороший, — по-детски тихо и откровенно признаюсь я, приникнув к плечу мужчины, — прости меня, пожалуйста!

Словесного ответа не получаю — только вздох. А потом Эдвард целует меня в лоб. И мне кажется, небезразлично…

— Так любишь «Поло»? — вытягивая меня в настоящее, в салон самолета, где всего четыре кресла и два из них заняты нами, зовет родной голос.

Сначала не понимаю суть вопроса мужа, но обнаружив, что все так же крепко прижимаюсь к его плечу в фирменной тенниске, усмехаюсь.

— Скорее тех, кто их носит, — мурлычу, выгнувшись чуть-чуть и чмокнув уже его щеку.

Наверное, я тогда поняла — ночью после всей этой эпопеи с Верблюдом и сломанной ногой, — что нашла своего человека. И, кто бы он ни был, что бы ни делал, сколько бы ни зарабатывал, обязана быть с ним. Ничто не должно стать препятствием. И не станет.

Эдвард сонно улыбается, потрепав мои волосы. Позволяет вернуться к себе на плечо, приобняв за талию свободной рукой.

— Через десять минут садимся, миссис Каллен, — доверительно сообщает мне на ухо он.

— Спасибо за оповещение, мистер Каллен, — смешливо отвечаю, по-настоящему наслаждаясь моментом непосредственности и полного комфорта. Когда все вокруг так прекрасно, когда любимый человек рядом, когда он заботится и оберегает… теряют свою силу трудности. Они ведь у всех возникают, и все с ними справляются. Неужели ради нашего брака я не справлюсь? Приемы ведь раз в месяц, не больше. Перетерплю как-нибудь.

— У тебя есть какие-нибудь предпочтения?

— Предпочтения, Эдвард?

— Какое-то мексиканское блюдо… или отель, где всегда хотелось жить? Ты же любишь Travel Adventure.

Его интерес ко мне и моим мыслям очень приятен. И я не откладываю в долгий ящик сообщить ему об этом, отчего и без того светлое, хоть пока и сонное лицо Эдварда освещает широкая улыбка.

— Я хотела попробовать этот соус… не помню, как они его называют. Зеленый, помнишь? Острый, вроде, — возвращаясь к теме предпочтений, объявляю. Это первое, что приходит в голову, и, наверное, последнее. О Мексике мне мало что известно. Любимые программы по телевизору были про Европу, а благодаря встрече с Эдвардом — и про Америку. Ее, к слову, он обещал мне показать. Но уже в следующем году — сейчас надвигается самая горячая пора договоров и контрактов. Осенью у многих начинается финансовый год.

— Гуакамоле? — без подсказок и лишних раздумий интересуется Эдвард.

— Да, точно. Гуакамоле, — с трудом выговариваю неизвестное прежде слово, усмехнувшись, — его.

— Пожелание принято к исполнению, — мужчина потирает мое плечо, вглядевшись в глаза и подарив такой теплый взгляд, что сердце бьется быстрее. Насколько же он… потрясающий. Именно это слово. Я вчера не напрасно его употребила. — Может, что-нибудь еще?

— Нет, любимый. Это все.

Муж расцветает, когда слышит мое второе слово. Выражение его лица исполняется одухотворением, в глазах появляется тяга к свершениям, а губы сами собой складываются в улыбку. Из всех моих знакомых он самый хмурый. Но в течение этих трех недель никогда бы такого не сказала.

— Как скажешь, любимая, — хитро подмигнув, дает согласие он, — тогда придерживаемся моего плана.

— Все так серьезно? Прямо план?

— Я хочу показать тебе мир, Белла, — с невыразимой любовью объясняет Эдвард, пригладив мои волосы, а потом поцеловав макушку, — когда у меня есть главное сокровище, можно спустить все остальные на то, чтобы сделать его счастливым.

— У тебя уже получилось, — заверяю, доверчиво прижавшись к нему и с удовлетворением потянув носом переливчатый аромат туалетной воды, — можешь не тратить деньги.

Он хмыкает.

— Знаешь, у меня есть тост, — и поднимает свой стакан с водой, стоящий на столике, оборачиваясь ко мне. Ждет, пока подниму свой, и только потом продолжает, — пусть эти зеленые бумажки никогда не станут поводом для разлада в нашем браке, но исполнят все наши мечты. Они ведь тоже могут быть полезны, как видишь.

Хохотнув, я чокаюсь с ним, допивая свой апельсиновый сок, оставшийся на донышке.

— Чудесный тост. Полностью поддерживаю.

А потом возвращаюсь в объятья мужа, вместе с ним лениво поглядывая в иллюминатор. Эдвард удобно устраивается в кресле, сползая чуть ниже, чтобы дать так же удобно устроиться мне. На своем плече, разумеется.

Когда мы вместе, мы сильнее. Это уже стало общепризнанным фактом.