Знание-сила, 2009 № 06 (984) - [59]
А я так мечтал о рисунках-эпиграфах! Например, к теме «Экзамены»: сидят за столом профессор и студент. Молчат и думают об одном и том же: в воздухе над столом витает образ осла. Но каждый партнер вкладывает в этот образ свое содержание.
Увы, таких рисунков в книжке Федина пока нет. Вероятно, они появятся в грядущих переизданиях: эта книга наверняка станет еще одним бестселлером околонаучного фольклора. Тем важнее сейчас выразить свое отношение к тому, что в сей хрестоматии необходимо, что желательно и что неуместно.
Например, побольше бы таких «личностных» анекдотов, которые в пяти строчках рисуют точный психологический портрет известного математика. Хотя бы Норберт Винер: вот, студент остановил его где-то в университетском городке и увлек решением очередной задачи из анализа функций. Освободившись через десять минут, Винер спрашивает студента: «Вы не помните, куда я шел перед нашей встречей: туда или сюда?»
— «Туда, профессор!» — «Значит, я еще не обедал!»
И Винер направляется в столовую.
Невозможно вообразить в этой роли наших Андрея Колмогорова или Сергея Новикова. Они бы просто увлекли студента с собою, и вопрос решился бы за обедом. А вот сценка с Новиковым на экзамене: принимая спецкурс у круглого отличника, академик ставит ему заслуженную тройку. Тот что-то блеет в испуге, показывая зачетку с пятерками. Новиков невозмутим: «Это — ошибки экзаменаторов!» Да, не стоять ученому царству без царя зверей.
Третий пример — вокруг венгерского патриарха Пала Эрдеша. Его спросили: «Сколько же вам лет?» Ответ: «Посчитайте сами! В пору моей молодости физики уверяли нас, что нашей Земле от роду два миллиарда лет. А теперь они говорят о четырех с половиной миллиардах!»
Таковы были наши кумиры: своенравные и умные, находчивые и всегда поучительные (хотя не всегда поучающие). А теперь об антикумирах. В сборнике С.Н. Федина не нашлось места ни И.М. Виноградову, ни Л.С. Понтрягину, хотя оба они полвека определяли лицо нашего главного Математического института. Причина такой сдержанности понятна: составитель побоялся заострять пресловутый еврейский вопрос. А вот наши физики этого не побоялись и сложили об Иване Матвеевиче отличный профессиональный анекдот.
Приносят директору личное дело новичка — кандидата в сотрудники. ИМВ смотрит на фотографию и говорит: «Не пойдет! Ушки не те!» Кадровики в ответ: «Не может быть! Мы его до третьего колена проверяли! Давайте, мы его вам лично покажем!» — «Ладно, приводите».
Привели. ИМВ смотрит на новичка в профиль и анфас, мрачнеет и говорит: «Вы свободны!» Потом задумчиво добавляет: «Этого можно брать. Но все равно не понимаю.» И вдруг взрывается: «Ах, я дурак! Фотограф — еврей!»
Вот вам идеальная, хоть и шуточная иллюстрация к квантовой теории наблюдения и измерения физических величин. Знать бы, кто сочинил эту шутку!
О слепом Льве Семеновиче Понтрягине анекдоты не сочиняли. Он их сам уверенно творил и порою вставлял даже в печатные тексты. Например, предложил аспиранту очень трудную проблему или гипотезу. Тот смущен: «Но ведь это невозможно доказать!» Лев ему в ответ: «Так сделайте невозможное!»
Сам ЛСП много раз делал вещи, невозможные для окружающих людей. Например, предлагал Ученому совету вернуть в аппарат ЦК ВКП(б) спущенное оттуда письмо очередного «реформатора науки». Без рассмотрения — просто потому, что автор не имеет ни одной научной публикации.
Но бывало и хуже: в своих мемуарах ЛСП хладнокровно пересказал (с чужих слов, конечно) неприличную случайность, происшедшую на лекции нашей математической гостьи Эммы Нетер. Один мой недобрый знакомый с высоким педагогическим чином взахлеб комментировал этот эпизод из мемуаров Понтрягина: «Вот спасибо академику! Он всем доказал, что математики — такие же пошляки и похабники, как все прочие смертные!»
Что тут ответишь? Свинья грязь найдет! Жаль, однако, что в юмористическом сборнике С.Н. Федина ошметков такой скабрезной грязи нашлось не два и не три, и не десять. Это очень портит общее впечатление. Не могу я честно рекомендовать такую книгу для чтения школьникам! Хотя очень хотел бы дать ее в руки любому выпускнику физматшколы или первокурснику МГУ — с подобающими купюрами. Ибо есть (пока) разница между спонтанной устной речью (включая сленг и брань) и печатным художественным текстом!
Обычно эту разницу воплощает господин редактор. Но, похоже, что в издательстве УРСС эта профессия уже вымерла. Быть может, ее еще не поздно воскресить? Даже раньше, чем наши генетики воскресят мамонта по его мерзлой туше из сибирской земли? Очень хочется дожить до обоих этих чудес.
РАЗМЫШЛЕНИЯ ВСЛУХ
Изреченная мысль
Карл Левитин
Встреча шестая
Мауриц Эшер. «Относительность»
«Телеграфный столб — это идеально отредактированная ель».
Фольклор научных журналистов
Прежде всего сугубо прагматический вопрос в американском духе: что нам-то до того, является ли научная журналистика искусством или наукой? На самом же деле ответ на этот вопрос именно нам далеко не безразличен. Если это наука, то должны существовать какие-то очень четкие правила, которым нам надлежит следовать в своей работе, нечто вроде аксиом, теорем и алгоритмов, указывающих, что должно быть сделано, в какой последовательности, когда и как.
