Знание-сила, 2009 № 06 (984) - [33]
Размазанная по всем слоям населения группа идеологию выдавала практически без отклонений от среднего — то есть никакой особой специфики в себе не содержит. Если не считать характерные для этого возраста попсово-молодежные интересы: среди важнейших событий прошлого года наверху списка оказались Олимпиада и победа Димы Билана на Евровидении, а финансовый кризис, выборы Барака Обамы в США, террористические акты — все это им показалось менее важным.
Замечательным образом эти люди испугались кризиса не больше, а меньше остальных, хотя специалисты именно их согласно записывают в главные его жертвы. Когда уже начались по стране задержки с выплатами зарплат и увольнения, каждый третий из них из подсказок выбирал по поводу кризиса: «надеюсь, что его не будет». Чуть позже «тяжелые времена уже позади» — считал 21 процент представителей среднего класса (в среднем 19); они в данный момент самые тяжелые — 23 (24); они еще впереди — 46 (52). Заметим, что цифры скошены не так уж сильно, но в одну сторону.
Кто виноват в кризисе? И опять поразительно близко к среднестатистическому: США — 42 (39), западные банки — 25 (22), руководство РФ — 19 (22)
И хоть эти люди чуть чаще высказываются за государственную поддержку развития науки и техники и реже — за государственную поддержку бедных, общий рисунок ответов свидетельствует, что либералам здесь делать нечего.
Никакой опоры для власти они составить тоже не могут, поскольку в основном равнодушны к политике. К Медведеву они, в отличие от прочих граждан, склонны относиться чуть лучше, чем к Путину — ну и что? И проблем для власти они не составят, о чем говорит недавняя история с повышением таможенных пошлин на импортные автомобили. Именно их, людей со средним достатком, она коснулась в первую очередь: иностранный автомобиль такой-то марки для них — не просто средство передвижения лучшего, чем отечественные, качества, но еще и знак статуса, знак успеха, бирка «Я — не неудачник». Правительство спокойно принимало свое решение, не оглядываясь на их жизненные интересы; они, впервые осознав это как «наезд» на кровные интересы, даже вышли на улицы — и ничего. Когда хуже будет — эти люди, по мнению социологов, потеряют и нынешний слабенький протестный запал. А это значит, и для себя самих они тоже не средний класс, а просто люди, кое-чего добившиеся по части предметов длительного пользования и знаковых модных вещей, привыкающие жить в относительном достатке.
Но это, как выясняется, еще не повод чувствовать солидарность с людьми, имеющими такой же достаток. Ни социальной природы, ни социального смысла эта группа не имеет.
И кто у нас остается из заинтересованных в существовании — реальном, а не мифологически-идеологическом — среднего класса? Одни маркетологи. Но поскольку сохраняется некоторая разница между имеющими примерно одинаковый доход военными, квалифицированными рабочими и предпринимателями, работать с этими категориями рекламщикам и торговцам все равно придется по-разному — так зачем им сама гипотеза «среднего класса»?
Вообще-то именно им она все-таки нужна — в воспитательных целях: чтобы навязать этой публике вместе с иллюзией единства стандартов респектабельного образа жизни определенные, желательно достаточно единообразные стандарты потребления. Так, может, как раз успешная работа маркетологов и породит нам искомый средний класс?
Только вот кризис, пожалуй, сильно помешает этой работе.
Итак, вроде бы получается, что пока, по крайней мере, его просто нет — среднего класса. Если вернуться к одной из очень важных составляющих этого социологического конструкта, самосознания, интересно послушать совершенно непрофессиональные комментарии на форуме, обсуждавшем статью Андрея Ляпина на эту тему, которая была опубликована на сайте http://www.newsland.ru в разделе Общество 12 января 2009. Но прежде — цитата из этой статьи, автор которой — тоже явно не социолог: «Я не согласен с Владиславом Сурковым, определяющим «средний класс» как «собственников обычного жилья, скромных автомобилей, небольших компаний… квалифицированных рабочих, сельских специалистов, офицеров, госслужащих и офисных работников», и считаю, что жилье и скромный автомобиль способствуют принадлежности к «среднему классу» не более чем очки (и шляпа) — принадлежности к интеллигенции. Однако все эти весьма различные социальные группы и категории населения записаны в один класс, награждены гордым титулом «гегемон», о котором обещано позаботиться и не дать в обиду. Причем о «бедолагах, назанимавших миллиарды долларов на покупку дутых активов» уже позаботились, без лишней шумихи и по-деловому. Просто дали денег, столько, сколько «сироты» попросили. Просто так, без условий, как само собой разумеющийся факт. Теперь обещано спасти «гегемона» — поддержать уровень его занятости и потребления.
И эта задача будет посложней, чем раздать миллиарды долларов олигархам и дружественным банкам. Хотя бы потому, что в первом случае приходится иметь дело всего лишь с десятком-другим людей, чьи имена пока держатся в первых строчках списка «Форбс», а во втором — да простит мне В. Сурков использование более привычного и простого термина — с народом. Да-да, с народом. Поскольку для такого обширного круга людей со столь различными положением, нуждами и ценностями и объединяемого, по сути, лишь географией и языком (и, конечно, просмотром одних и тех же телеканалов), представляется уместным именно это определение.
