Знание-сила, 2009 № 06 (984) - [14]

Да, страну можно направить по этому пути. Можно и по-другому: сделать ее цветущим садом. Это тоже чисто географическая модель развития, мечта технократа: все преобразовать. Вот тайга — я ее вырублю, посажу пальмы, цветники, — будет у меня страна-сад — красиво!

Но от такого насилия над естеством, если не будет девственной природы, не то что климат изменится — мы все погибнем!

А географы это понимают и выступают против того, чтобы всю природу подгонять под среду обитания человека.

Можно развивать природу очагами, пятнами, как пытаются делать в Западной Сибири: тут освоено, здесь освоено, а в промежутке — неосвоенное пространство. Может быть, модель полосатая, как в Америке: Дикий запад — освоенный восток. Прекрасная модель — гарантия того, что будет Йеллоустонский национальный парк и другие охраняемые территории, где сберегается природа.

У нас тоже есть «зебра» освоенных и неосвоенных земель — европейская часть, Сибирь, Дальний Восток. Можно и дальше так развиваться.

А можно, как сейчас делают некоторые государства, перенести всю промышленность, условно говоря, на Луну: на другую планету, в другие страны. У себя же оставить только девственную природу. Сделать всю Россию национальным парком и все вредное производство отправить в другие страны.

— А других стран, значит, не жалко.

— А чего жалеть? Это же Луна! Жизни там, полагают те, кто может предложить и реализовать эту модель развития, не видно.

Так вот географы должны участвовать в принятии стратегических решений, содействовать созданию планов национального и регионального развития. Организация жизни в пространстве невозможна без научного обоснования принятия решений. Надо четко понимать, где и какие есть ресурсы, что можно осваивать. Нельзя же строить плотину там, где нет потребителя энергии, а потом перебрасывать оттуда энергию за тысячи километров.

Думают, что география — для того чтобы стирать белые пятна с карты планеты. Но современная география — наука не только о Земле, но и об окружающем пространстве. На географических конференциях ежегодно работают целые секции: география Марса, география Луны… Все время появляются новые карты.

Но самое главное (это мало кто понимает): все белые пятна сейчас там, где человек живет уже тысячи лет. Передовые рубежи географии сегодня — в староосвоенных регионах нашей страны.

Я призываю географов заниматься проблемами расселения, изменения структуры хозяйства в связи с тем, что рынок вроде бы диктует сейчас делать что-то по-новому: понять, как меняется транспорт; как меняется география урбанизированных (освоенных поселениями и производством) территорий или география исчезновения деревень. Ведь сотни, тысячи населенных пунктов за последние десятилетия просто исчезли!

И все это нужно географически осмыслить.

Там, где человек влияет на природу, меняются географические закономерности целых территорий: их рельеф, биота, климат, водный режим. Природа меняется быстрее, чем мы успеваем ее исследовать.

Сейчас географы должны провести инвентаризацию новых явлений в географии, новых антропогенных форм в рельефе, изменений в биоте, в гидрологии и в климате — человек действительно меняет все.

— Неужели он наконец-то стал сильнее природы?

— Сильнее природы стать нельзя. Изменяя на небольших участках поверхность Земли, режим климата, человек вносит вклад в глобальные перестройки. Но наступает землетрясение, равное по силе всему ядерному потенциалу; наводнение, которое человек не способен вызвать собственными силами; аномальные холода или аномальная жара, когда люди умирают десятками в день, — природа берет свое.

Мы, как художники, должны своим взглядом зафиксировать это, чтобы не ошибиться, сделав следующий шаг. Сейчас страны, живущие на авось, быстро проигрывают соревнование на этом гигантском рынке.

Частота катастроф — и природных, и техногенных — будет расти. Даже не потому, что человек не может быстро приспособиться к переменам климата — он в принципе не расположен смотреть в будущее, планировать стратегически. Он живет вчерашним днем.

А жить надо днем завтрашним. Меняется климат — надо приспосабливать хозяйство, население, помогать природе защищаться от быстрых перемен.

— Выходит, задачи и перспективы у географии будут всегда, пока мир стоит?

— Бесспорно. Сейчас мы востребованы просто во всех направлениях. Идет ли речь об охране природы? — не миновать географов с их комплексным подходом. Размещение хозяйства? — опять нужны географы: никто лучше их не подскажет, как этот процесс оптимизировать. Транспорт? — сам Бог велел: строительство линейных сооружений, системы планирования транспортных магистралей — везде географы должны сказать свое слово. Мониторинг состояний среды, в том числе из космоса? — то же самое: это не столько технические решения, сколько интерпретация получаемых данных — можно ведь что угодно как угодно наблюдать, но не понимать, что происходит. И это опять задача географов — дешифровать изображения, выявить закономерности, искать причины изменений, передавать информацию тем, кто принимает решения.

Но дело не только в этом. Географическое мышление — неотъемлемая часть природы человека, такая же, как мышление историческое или экологическое. Это — понимание себя в пространстве плюс осознание детерминизма своего существования на Земле. География — не только карта и ориентирование на местности: она — то, как человек себя со всем этим соотносит. Это сам человек внутри. География занимается столько же внешним космосом, сколько и внутренним. Без такого мышления человек — существо аморфное, неспособное осознать себя в масштабе всех окружающих его пространств: и земных — родного дома, города, страны, планеты, — и космических.