Знание-сила, 2000 № 05-06 (875,876) - [38]

Был ли Сахаров действительно не свободен в своих размышлениях о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе? Наверно, нет. Не свободен от того, что был сыном физика, внуком адвоката и правнуком нижегородского священника. Свое отношение к религии он описал всего в нескольких фразах:

«Моя мама была верующей. Она учила меня молиться перед сном („Отче наш…“, „Богородице. Дево, радуйся…“), водила к исповеди и причастию. <…> Верующими были и большинство других моих родных. С папиной стороны, как я очень хорошо помню, была глубоко верующей бабушка, брат отца Иван и его жена тетя Женя, мать моей двоюродной сестры Ирины — тетя Валя. Мой папа, по-видимому, не был верующим, но я не помню, чтобы он говорил об этом. Лет в 13 я решил, что я неверующий — под воздействием общей атмосферы жизни и не без папиного воздействия, хотя и неявного. Я перестал молиться и в церкви бывал очень редко, уже как неверующий. Мама очень огорчалась, но не настаивала, я не помню никаких разговоров на эту тему.

Сейчас я не знаю, в глубине души, какова моя позиция на самом деле: я не верю ни в какие догматы, мне не нравятся официальные Церкви (особенно те, которые сильно сращены с государством или отличаются, главным образом, обрядовостью или фанатизмом и нетерпимостью). В то же время я не могу представить себе Вселенную и человеческую жизнь без какого-то осмысляющего их начала, без источника духовной „теплоты“, лежащего вне материи и ее законов. Вероятно, такое чувство можно назвать религиозные».

Не свободен Андрей Сахаров был и от того воздействия, что на него оказал его учитель — Игорь Евгеньевич Тамм, с его общественным темпераментом и социалистической биографией.[1]

Вряд ли и Н. Н. Боголюбов был свободен от того, что рос в семье священника и богослова Н. М. Боголюбова (1872–1934), получившего степень магистра за монографию «Теизм и пантеизм», докторскую степень за труд «Философия религии», писавшего не только о различных течениях христианства, но и об иудействе, исламе и даже о марксизме. Об этом можно узнать из статьи Н. Н. Боголюбова и его братьев об их отце — настоятеле церкви Спаса в Нижнем Новгороде. Из этой статьи ясно видна и широта культурного, философско-религиозного горизонта, и глубина религиозных чувств семейного наследия.

Вопрос свободы мысли слишком широк, чтобы искать для него математически-универсальное решение. Помимо биографических обстоятельств, важнейшее значение имеет таинство врожденного склада ума В мире физико-математических теорий один из ключевых водоразделов совпадает с употребленным дефисом: математик по складу ума выше всего ставит логическую последовательность теоретических построений, физик по складу ума не может отвлечься от реальности, которую — одну-единственную — хочет понять.

А чтобы почувствовать свободомыслие физика Сахарова, вчитаемся в его мировоззренческий прогноз, который — опять — отнюдь не выражает мнение большинства:

«В период Возрождения, в XVIII, в XIX веках казалось, что религиозное мышление и научное мышление противопоставляются друг другу, как бы взаимно друг друга исключают. Это противопоставление было исторически оправданным, оно отражало определенный период развития общества. Но я думаю, что оно все-таки имеет какое-то глубокое синтетическое разрешение на следующем этапе развития человеческого сознания. Мое глубокое ощущение (даже не убеждение — слово „убеждение“ тут, наверно, неправильно) — существования в природе какого-то внутреннего смысла, в природе в целом. Я говорю тут о вещах интимных, глубоких, но когда речь идет о подведении итогов и о том, что ты хочешь передать людям, то говорить об этом тоже необходимо. И это ощущение, может быть, больше всего питается той картиной мира, которая открылась перед людьми в XX веке».

ВОЛШЕБНЫЙ ФОНАРЬ

Юлий Данилов Теорема Пифагора

Одна из самых известных теорем Пифагора была доказана задолго до Пифагора не только в Европе, но и в Китае.

В китайском варианте доказательства чертеж ничем не напоминает знаменитые «пифагоровы штаны».

Светлана Долгова Пушкин и Гончаровы

Парадные гербы Пушкиных и Гончаровых

«В этих местах не раз бывал Пушкин. Он приезжал сюда, в глушь калужских лесов, на зеленые берега реки Суходрев, где работала бумажная фабрика, принадлежавшая деду Натальи Николаевны, в девичестве Гончаровой. Тяжелые кресла, обитые голубоватым атласом, секретеры красного дерева, картины в широких золотых рамах не умеют рассказывать о прошлом, но они будят память. Они напоминают нам о стихах Пушкина, написанных в имении Гончаровых, о его письмах к жене, в которых он мечтал покинуть Петербург и навсегда поселиться в Полотняном…», — так пишет наш современник, побывав в этих дорогих нам местах. До сих пор стоят здесь приземистые корпуса со стенами крепостной толшины и тяжелыми, низкими сводами…

Фамилия Гончаровых навсегда связана с именем Пушкина — Наталья Николаевна, жена, красавица, муза вдохновенья. С ней — все самое счастливое и прекрасное, но и — самое трудное и мучительное. Она — ближайший к Пушкину и любимейший им человек, вызывает огромный интерес исследователей и, несмотря на это, остается нам почти незнакомой — замкнутой и молчаливой. Каждое новое свидетельство, документ, связанные с ней или ее семьей, встречаются исследователями-пушкинистами с огромным интересом и надеждой — по крупицам собирается знание. И главный помощник в этом — архив.