Знание-сила, 1998 № 06 (852) - [36]
АЛЕКСАНДР УСКОВ — психоаналитик, член Московского психоаналитического общества:
«В советских медицинских институтах психотерапию преподавали в курсе психиатрии, и еще тогда были хорошие психотерапевты. Но в основном они занимались либо гипнозом, либо рациональной терапией, либо лечили лекарствами. А главное отличие психотерапии от традиционной психиатрии в том, что это немедикаментозное лечение».
МАРГАРИТА ЖАМКОЧЬЯН — психолог, психотерапевт, автор курса по психологии личности, руководитель психологического центра Института социальных связей, давний автор журнала:
«Из основных направлений современной психотерапии я предпочитаю те, которые позволяют человеку самому менять себя»».
МИХАИЛ ЗАВАЛОВ - практикующий психотерапевт, предпочитающий семейный подход в психотерапии:
«Я с интересом ожидал, какова будет судьба психотерапевтических идей в России, здесь обычно западные идеи ожидала трагическая судьба. Кажется, с психотерапией этого не произошло. Во всяком случае, пока».
САМУИЛ БРОНИН — заведующий психосоматическим отделением московской больницы № 67:
«Чтобы больница была учреждением вполне психотерапевтическим, нужны участливые, доброжелательные, заботливые люди — не более, но и не менее. Прежде таких людей было больше, теперь меньше, но они есть, что само по себе удивительно».
ОТЕЦ МАРТИРИЙ — настоятель храма Всех Святых на Кулишках, прихожанам которого оказывается не только духовная, но и профессиональная психотерапевтическая помощь:
«Я думаю, что психологические проблемы у всех людей одинаковы и на Западе, и у нас, и у церковных людей, и вне церкви. Особенно в последнее время к нам обращаются издерганные страдающие люди, которым очень нужна психологическая помощь».
ДЕНИС РОГАЧКОВ — постоянный автор журнала, в том числе серии статей по психотерапии:
«Советская медицина всегда видела в пациенте объект исследования и лечебных манипуляций; психотерапия дает шанс по-другому взглянуть на страдания и использовать огромные возможности исцеления, которые заложены в человеческих отношениях».
М.Завалов: — На Западе сначала психоанализ, а потом и другие психотерапевтические идеи и школы очень сильно поменяли общественное сознание, почти как марксизм у нас. Например, гуманистическая психология распространила идеи экзистенциальной философии среди домохозяек и водителей такси, потому что даже если и не все были на приеме у психотерапевта, то по крайней мере все матери там получали консультации в роддомах. Во многом из этих идей выросла и молодежная революция шестидесятых. Они продолжают влиять на людей и сейчас.
А.Усков: — Во многих западных странах визиты к психотерапевту предусмотрены страховкой. В Германии, например, обращение к психотерапевту считается таким же естественным и необходимым, как обращение к терапевту или зубному врачу, и на это предусмотрено для каждого триста часов, оплаченных страховкой.
Наше общество изо всех сил стремится стать западным. Может, никогда и не станет, но стремится. В частности, появилась у нас и психотерапия. Причем появилась давно: я, например, уже из третьего поколения психоаналитиков, я учился у учеников Бориса Григорьевича Кравцова, возродившего у нас психоанализ в семидесятые годы. Но особенный всплеск, естественно, пришелся на конец восьмидесятых — начало девяностых. Теперь в Москве уже несколько сотен психотерапевтов, в том числе несколько десятков психоаналитиков, и они могут жить в основном за счет частной практики.
М.Жамкочьян: — Но прежде чем общество осознало потребность в психотерапии, на нас обрушилась масса самых разных направлений. И первыми, естественно, к нам пожаловали самые напористые и агрессивные. В головах у людей какая-то каша... Может, это естественно и необходимо на первом этапе, но впечатление порой производит чудовищное. Недавно в Университете Российской Академии образования один из преподавателей, доктор наук, предложил план лекций по психотерапии — это какая-то смесь из роджерианства, гештальт-терапии, Кастанеды и еще космоса впридачу...
М.Завалов: — А я рад, что есть разные виды терапии, в том числе и всякая ерунда, как, например, я рад, что есть кришнаиты, хотя кришнаитом становиться не собираюсь. Когда есть разнообразие, человек может выбирать. Но в то же время я всегда делил психотерапию на экологически чистую и нечистую. Чистая — которая «не навреди» и «не истреби», когда уважают все, что есть в душе человека и вне ее. Нейролингвистическое программирование популярно, потому что примитивно, его легко освоить, в нем есть какая-то магическая власть, и мне это не нравится. Но какие-то проблемы НЛП может решить быстро: справиться с невротическим тиком за пятнадцать минут... Корни проблемы, конечно, не извлечены, но разве стало хуже? Может, в результате у человека изменится поведение и он «перескочит» свои проблемы.
Психотерапия и ее многочисленные теории заставляют шевелиться, думать, потому что традиционное общество кончилось и на Западе, и у нас. Но в то же время на Западе психотерапии уже много лет; и что, все там стали здоровыми и счастливыми? Нет. И глупо возлагать на психотерапию слишком большие надежды. Роль психотерапии не только в том, чтобы помогать конкретным людям, но еще и в том, что она бросает вызов. Медикам, например, потому что не вписывается в медицинские рамки, нужен другой подход, другая нозология, другие причинно-следственные связи заболеваний. Что важно лично для меня (еше психоанализ задал такую тему): мы не так сильно отличаемся от больных. Между нами нет пропасти. Их можно понять через нас, а нас через них, потому что все мы, в частности, невротики...
