Итак... что в остатке?
Сегодня известны три точки зрения на холодный термояд. Прежде всего, значительная часть ученых убеждена в том, что такого процесса в природе просто нет — мы, мол, неверно интерпретируем наблюдения, только и всего. Однако голословное отрицание — не лучший способ ведения научных дискуссий. Многим памятен случай, когда французские академики, не умея объяснить факт «падения камней с неба» (откуда им там взяться?!), объявили все сообщения о падении метеоритов чистой выдумкой и суеверием. Каким конфузом это закончилось — известно. Когда речь идет о новом явлении, нужно быть весьма осмотрительным. Например, выделение трития в опытах подольских физиков (кстати, подобный феномен наблюдают и американские физики в Лос-Аламосской атомной лаборатории) — это реальное событие, и пока оно не нашло объяснения...
Вторая точка зрения сводится к предположению, что туг мы имеем дело с обычной, но «хитрой» физикой, когда реализуются весьма «нештатные ситуации», привычные нам закономерности оказываются несправедливыми, и термоядерные реакции становятся возможными даже при комнатных температурах. Например, если происходит быстротекущий каталитический процесс, порождаемый некой гипотетической отрицательно заряженной частицей, которая прилипает к дейтрону, нейтрализует его положительный заряд и резко уменьшает силы кулоновского расталкивания. После слияния ядер частица «отцепляется», прилипает к следующему дейтрону и так далее. Не ясно, правда, почему такая частица-катализатор не проявляется в других опытах. Остается загадкой, почему реализуется только часть возможных каналов реакции, а те, что с нейтронами и гамма-квантами, оказываются заблокированными.
Не исключено также, что избыток энергии в некоторых опытах является всего лишь разовым выделением ранее накопленной энергии. Подтверждение этому можно видеть в том, что энерговыделение часто действительно имеет характер неожиданной вспышки...
Наконец, по мнению небольшой группы энтузиастов, то, что мы называем холодным термоядом, — это первые сигналы с какого-то очень глубокого, заквантового уровня, когда энергия для преодоления кулоновского расталкивания ионов возникает из каких-то еще не изученных нами процессов перестройки вакуума и других гипотетических явлений, требующих принципиально новой физической теории. Сегодня такой теории нет, имеются лишь отдельные, иногда весьма остроумные, но плохо стыкующиеся фрагменты, с которыми согласны далеко не все физики. Однако смущает не это. Когда создавалась квантовая теория, ее фрагменты тоже выглядели противоречивыми — «сумасшедшими», как сказал однажды о них Нильс Бор. Однако они не только объясняли уже известные факты, но и предсказывали новые, которые находили подтверждение в экспериментах, и это убеждало в их справедливости. Предлагаемые сегодня «сумасшедшие теории» таких подтверждений не имеют...
Тем не менее непонятные явления существуют и споры о них продолжаются. Технология холодного термояда обсуждается на международных конференциях, ей посвящены сотни статей в научных журналах.
Маятник интереса к этой теме все раскачивается, и чем черт не шутит... •
ФОКУС
Как это часто бывает с самыми интересными открытиями, все началось совершенно случайно. Весной 1972 года руководитель исследований по психологии животных в Калифорнийском университете Джордж Бартоломеу пригласил к себе иа вечеринку коллег по работе и студентов. Погода в Калифорнии обычно стоит хорошая, и веселье происходило в живописном уголке парка. Несколько студентов отделились от общей массы и решили полюбоваться красивыми цветами, а самый смелый — Даниэль Оделл — решил даже потрогать их — очень уж необычно они выглядели: из длинных листов наружу выходил белый стержень длиной под двадцать сантиметров. Когда студент сорвал красавца, чтобы показать приятелям, то с удивлением обнаружил, что цветок — теплый.
В течение вечеринки ребята не раз подходили к цветам. С наступлением вечерней прохлады цветы становились теплее и теплее, при этом температура их превышала даже температуру человеческого тела. Все студенты были зоологами, и их потрясло, что нс только теплокровные животные могут вырабатывать тепло, но и обычные растения.
С этого момента и начал Роджер Сеймур свои исследования растений-обогревателей. Первый же взгляд на историю вопроса показал, что еще в 1778 году французский натуралист Жан-Батист Ламарк сообщал о свойстве европейской лилии Arum Italicnm становиться теплой при цветении. Это растение принадлежит к большому семейству Агасеае, к которому относится и тот цветок, который заметил Дан Оделл. У всех представителей этого семейства одна особенность: цветущая часть состоит из толстого стебля, на котором расположено множество маленьких цветочков.
Со времени Ламарка многие естествоиспытатели подмечали, что такие растения вырабатывают тепло. Кроме того, было найдено несколько «теплокровных» и в других семействах, например, водяная лилия в реке Амазонке, некоторые виды драчены и саговника. Не так давно Бастнан Мойе из Вашингтона понял, как клетки таких растений вырабатывают тепло. Он обнаружил, что растения делают это в своих митохондриях двумя разными путями, суть у которых одна. Они поглощают кислород и питательные вещества, чтобы создать АТФ — аденозинтрифосфат. Когда молекула этого вещества распадается, выделяется энергия. Эти процессы хорошо были изучены у животных, но у растений обнаружены впервые.
