Знамя Победы - [51]
…Яйца уходили на оплату налогов на кур, на те же яйца. Налоги на свинью забирали изрядную долю свинины. Кроме того, хозяин свиньи должен был после ее забоя сдать государству ее кожу – из свиных кож шили кирзовые сапоги, куртки, сумки и т. п. Государство забирало даже щетину.
Мясо свиньи, как правило, уходило на продажу. Денег на трудодни колхозники не получали. А людям требовались одежда, обувь, лекарства, посуда, инвентарь… Все, без чего мы не обходимся и сегодня.
…Нет-нет, от голода мы тогда не умирали, уже не умирали. Но чай с забелкой, а часто и без забелки можно назвать символом того времени.
Именно эту «сытость» без сытости я называю недоедом.
О, как хотелось вволю наесться хлеба, мяса – много, много мяса, – напиться вволю молока!
Вот и спешили дети и взрослые к бойне, стоило кому-нибудь увидеть хотя бы небольшое движение людей или скота:
– Авось удастся поживиться кусочком мяса, жира, баночкой крови.
В убойные дни дядя Ваня превращался… Не могу подобрать точного слова, чтобы сказать в кого… ну, да ладно – в большого, большого начальника. Как каждому большому начальнику всегда ему требовались помощники. Вот и спешили к бойне все кто мог, надеясь, что дядя Ваня выберет себе помощников в первую очередь из первых прибывших к бойне.
Никто не кричал, не суетился, – знали дядя Ваня не любит шума, суеты, толкучки. Все улыбались, обласкивали дядю Ваню глазами, гримасами, жестами выражали готовность ринуться выполнить любое приказание бойщика.
Дядя Ваня, по-маршальски выгнув грудь и расправив широки плечи, обтянутые бледно-зеленой застиранной рубахой, важно, медленно – не ходил – прохаживался на коротких толстых ножках вдоль строя добровольцев принять участие в трудном, страшном, кровавом деле.
– Тэ-э-э-к-с! Нужны трое помощников. Беру…Тэ-э-э-к-с…
– Дя Ва… – не выдержал рядом со мной стоящий мой закадычный друг Ленька Боголюбов.
Я толкнул Леньку локтем в бок:
– Ты же знаешь. Он не любит…
– Кто вякнул?! – дернув тяжелой головой, бросил гневный взгляд в нашу сторону бойщик.
Сутунок явно наслаждался своей властью, самолично присвоенной, захваченной властью.
Маленькие, какого бы объема, роста, веса ни были люди, всю жизнь грезят властью над людьми. Неоднократно униженные и оскорбленные, обойденные и осмеянные, не блещущие умом и талантом, они спят и видят себя золотопогонными маршалами, начальниками над теми, кто выше, умнее, талантливее, сильнее их.
Они готовы на все за хотя бы минутное наслаждение подняться над людьми, которые при этом тоже в один миг становятся для них безликой, нуждающейся в поводырях слепой, а лучше сказать, ослепленной блеском регалий и позументов своих поводырей толпой.
За свое унижение, за свое пресмыкательство, за свою мизерность, за свою безликость, за свое бессилие человек-человечек мстит унижением, уничижением других, хотя бы на мгновение попавших в тень его власти людей.
– Тэ-э-э-э-к-с! Кто вякнул?!
Молчал Ленька.
Молчал я.
Молчали все.
Прогулявшись раза три-четыре перед толпой, жаждущей мяса, крови обреченных на убой животных, Сутунок остановился перед Ленькой:
– Ты, кажется, Анны сын. Безотцовщина. Отца еще до войны за кулачество куда-то на Север упекли. Знаю, знаю. Ну ладно – помогай.
Ленька подтолкнул меня вперед:
– И его, дядя Ваня. Друг. Мы везде вместе.
– Хиляк. Ну да уж ладно, раз друг, – смягчился Сутунок.
…А теперь – о Леньке.
Мой друг Ленька Боголюбов был старше меня. Насколько старше – не знаю и сегодня. Никогда не спрашивал.
В подростковом возрасте и даже зрелом возрасте разница в месяцах и даже годах среди друзей, подруг не очень заметна. Двенадцатилетние подростки общаются на равных с пятнадцатилетними и даже старшими друзьями-товарищами. Пятидесятилетние мужчины с шестидесятилетними тоже зачастую говорят на «ты».
Разница в возрасте резко видна в раннем возрасте. Пятилетний ребенок просто не сможет общаться с годовалым, двухлетним и даже с трехлетним…
То же самое происходит в старости. Описав жизненный круг, люди возвращаются к своему началу – детству. И восьмидесятилетний человек постепенно теряет, рвет ниточку за ниточкой, связывающие его с семидесятилетними – семидесятипятилетними друзьями и подругами.
Давно ли, кажется, шестидесятилетний и семидесятилетний рыбаки вместе бродили по любимым местам – по берегам рек и озер, ночевали у костров, а зимой часами сидели над лунками и вместе по-детски радовались клеву чебаков и налимов.
Но вот перевалило старшему за семьдесят пять, и все чаще стал он жаловаться на колотье в пояснице, нытье в ногах, и все чаще стал отказываться от дальних походов и ночевок у костра. И начинают затухать общие интересы, начинают ослабевать дружеские чувства.
Ничего не поделаешь, такова жизнь…
…Мой друг Ленька Боголюбов был старше меня. Но он никогда не показывал, не проявлял свое старшинство. Мы вместе, нарочито не держась за руки, чтобы не походить на малышей, переходили бурные протоки. Вместе разжигали костры, собирая сушняк. И я старался не уступать другу, волоча тяжеленную корягу.
Но и пойманную рыбу Ленька всегда делил ровно пополам, как бы подчеркивая наше равенство, наш одинаково значимый и весомый вклад в общее дело.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Джоэл бен Иззи – профессиональный артист разговорного жанра и преподаватель сторителлинга. Это он учил сотрудников компаний Facebook, YouTube, Hewlett-Packard и анимационной студии Pixar сказительству – красивому, связному и увлекательному изложению историй. Джоэл не сомневался, что нашел рецепт счастья – жена, чудесные сын и дочка, дело всей жизни… пока однажды не потерял самое ценное для человека его профессии – голос. С помощью своего учителя, бывшего артиста-рассказчика Ленни, он учится видеть всю свою жизнь и судьбу как неповторимую и поучительную историю.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.