Знамя Победы - [52]
…О том, как мы провели тот день на бойне, помогая дяде Ване обрабатывать двух обреченных на забой колхозных коров, лучше умолчу.
До сих пор меня тошнит от воспоминания: жаркий, безоблачный день, жаркое расплавленное кроваво-красное солнце, алый, лоснящийся от крови жирный пол, красные лица и руки людей. Запах горячей крови, тошнотворный запах содержимого желудков и кишок забитых коров, запах пота поглощенных страшной работой людей.
Я, как и все, куда-то и что-то оттаскивал и подтаскивал. Скользил по залитому кровью и жидким навозом полу, задыхался от вони, растирал по лицу горячий липкий пот.
Только бы не упасть!..
Засмеют, задразнят.
Подведу себя и Леньку.
Только бы не упасть!..
– Все! Управились!
Я отошел в сторону к жердястому забору бойни, прижался к нему спиной, перевел дух.
Из красного тумана вынырнул Ленька:
– Недаром вкалывали. Вишь. Дядя Ваня полную банку крови налил и еще кусок жира с кишок туда бросил. Банку свою дал. Потом принесу ему. Мы с тобой не догадались из дома взять.
В руках Леньки была большая жестяная банка, наполненная еще теплой, пузырящейся кровью.
– А как мы могли догадаться, что надо банку с собой брать? Мы же думали, что он нам по кусочку мяса даст.
– Догадаться надо было. Он за каждый кусочек перед председателем отвечает. Ну ничего, крови нажарим, наедимся от пуза. Она, знаешь, какая вкусная, жареная кровь…
– Ты ел?
– У Коновых, соседей наших, дед колбасу из крови и кишок делал. Меня угостили. Вкуснятина – не расскажешь. Это еще зимой было. Телок у них был. Заболел. Дорезали.
Я уже говорил, что Ленька был старше меня. И хотя он никогда не пробовал командовать мной и всегда всё мы делали и делили на равных, я, можно сказать, шел на шаг сзади него и во всем следовал и подражал ему.
– Кровь будем жарить у нас, – каким-то новым, незнакомым мне тоном взрослого человека сказал Ленька. – У нас сковорода, сам видел какая, полпечки занимает. Нажарим, наедимся, и можешь в чашке домой унести, своих угостить…
…Дома у Леньки никого не было. Мать, Анна Ивановна, была на работе. Она работала на недавно построенной колхозной птицеферме. Сестра Полинка, восьмиклассница, наверное, как всегда, ушла с подругами за ягодой: созрела земляника, и все свободные от работы женщины и девчонки стаями уходили в ближайшие леса.
Период сбора земляники был недолгим. Она быстро «стекала» – перезревала.
Сегодня трудно поверить, но дома в те полуголодные годы на замки не запирались. Уходя из дома, хозяева подпирали дверь какой-нибудь палкой, а чаще метлой или лопатой и были спокойны за свое нехитрое имущество. Краж в селе никогда не было. Хотя нет, один вор был. Звали его Фимка Собачина. Фимка воровал и ел собак. Впрочем, он достоин того, чтобы о нем рассказать отдельно…
…Ленька вынес из дома огромную сковороду:
– В казенке будем жарить.
Казенкой в наших местах до сих пор называют летнюю кухню. Рядом с домом делают небольшую пристройку с печью. В пору нашего детства, голодную-полуголодную-полунищенскую пору, пристройки-казенки делали из всего, из чего можно сделать, – из старых досок, из фанерных листов, плели из таловых прутьев. Печь делали маленькую, зачастую кое-как – на одно лето.
На казенке готовили пищу, грели воду, парили белье. В нашем крае с резко континентальным климатом летом бывает очень жарко. Топить печи в жилом доме при сорокаградусной жаре просто-напросто нельзя. Вот и выручают казенки.
Сегодня летние кухни делают из крепких бревен. От настоящих больших жилых домов они отличаются только размерами. Оштукатуренные, с белеными стенами, крашеными полами, обставленные зачастую современной кухонной мебелью, с цветами на подоконниках широких светлых окон, многие казенки похожи на сказочные теремки.
Ленькина казенка была сплетена из таловых прутьев. Прутья почернели от времени и покрылись копотью. Но нам некогда было разглядывать ни их, ни сделанную из железной бочки печь.
Ленька поставил сковороду на бочку-печурку. Вылил на сковороду из банки успевшую загустеть, потемнеть и покрыться дрожащей пленкой кровь.
Выловив пальцами вывалившийся из банки вместе со сгустками крови кусок жира, он тут же изрезал его на мелкие кусочки и снова бросил на сковороду.
– Ну, вроде все…
– А соль?
– Молодец, что вспомнил, – похвалил Ленька меня.
Он принес из дома горсть соли.
Пока Ленька занимался своими делами, я принес со двора пару ведер щепья. Щепье тогда никто не выбрасывал, не вывозил на свалки, как это делают сейчас. Щепки складывали в какой-нибудь уголок двора и летом сжигали в печурках казенок.
Прошло несколько минут, и кровь на сковороде зашкварчала, и сразу же стала превращаться в бесформенные серые комки. Образовавшиеся прогалы между комками тут же наполнились мутно-бело-желтой жидкостью.
Запах нашего жаркого даже отдаленно не походил на запах жареного мяса. Так пахнет вода застойного, обмелевшего от жары болота.
Если вы никогда не жарили кровь и вас к этому не вынуждает крайняя нужда, – не жарьте.
…Мы с Ленькой, как и планировали, разделили жареную кровь на четыре равные части. Мне, ему, моим и его родным.
Свои доли мы съели тут же, в казенке.
Было жарко, душно, тошнотворно.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Джоэл бен Иззи – профессиональный артист разговорного жанра и преподаватель сторителлинга. Это он учил сотрудников компаний Facebook, YouTube, Hewlett-Packard и анимационной студии Pixar сказительству – красивому, связному и увлекательному изложению историй. Джоэл не сомневался, что нашел рецепт счастья – жена, чудесные сын и дочка, дело всей жизни… пока однажды не потерял самое ценное для человека его профессии – голос. С помощью своего учителя, бывшего артиста-рассказчика Ленни, он учится видеть всю свою жизнь и судьбу как неповторимую и поучительную историю.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.