Знамя Победы - [50]
Охотники, их было трое, сказали:
– В тайгу выходим в пять утра. До места охоты километров двадцать. Там на склонах хребта много изюбрей. Там наш охотничий участок. Пробудем на охоте дня три.
«Чем дальше, тем лучше, тем интереснее. Тем более у меня каникулы», – подумал я и поспешил в магазин.
Дня за три до этого я получил зарплату. В то время я был еще холост. Денег хватало.
Я накупил почти целый рюкзак продуктов. Мне повезло. В магазин накануне завезли деликатесы того времени – колбасу, сыр, сгущенное молоко, тушенку…
С рюкзаком, полным дефицитных продуктов, я с гордостью явился в назначенное место. Охотники, увидев мой рюкзак, спросили:
– Что там? Нам же надо по тайге не меньше двадцати километров…
– Продукты. Повезло. В магазин завезли дефицит – колбасу, сыр, тушенку… Хочу вас угостить… Ну и бутылочку прихватил к свеженине…
Я знал, что пригласившие меня охотники, как и все мужики, любили при случае выпить. Не часто, но, как говорится, после бани обязательно.
Глаза мужиков блеснули, но тут же померкли под сурово сдвинутыми бровями:
– Не на прогулку идем, на работу. Вон твой дом. Занеси рюкзак домой. Вернемся – угостишь. В тайгу с водкой и мясом на добычу не ходят. Плохая примета. Есть спички. Есть соль. Есть хлеб. Булка. А там, в зимовье, у нас запас сухарей. Так что даже лишнюю булку хлеба нести не надо. Возьмем зверя. Наварим мяса, нажарим печенки. Живи – радуйся. Тайга, для тех, кто ее знает, кто ее традиции, правила уважает, – друг и кормилица…
Зверя мы не добыли, не взяли. В зимовье успел побывать медведь. Он сожрал сухари, рассыпал мешочек с махоркой, зачем-то расшвырял по избушке запас смолистых, приготовленных для разжигания печурки чурочек…
В тайге – темной, постоянно гудящей даже при полном отсутствии ветра – мы прожили, как и планировали охотники, трое суток.
Каждое утро, как только темная синева в верхушках сосен слегка светлела, добытчики уходили из зимовья в разные стороны, оставляя меня на стоянке, со словами:
– Разжигай печку, ставь воду, сейчас принесем мясо. Не добудем зверя, подстрелим козушку, на крайний случай возьмем пару зайцев, настреляем десятка два рябчиков…
Я разжигал огонь в печурке-каменке, приносил из рядом текущего ручья вместительный котелок воды, ставил на печурку и терпеливо ждал возвращения добытчиков.
Охотники приходили. Молчаливо рассаживались на лавки. Курили. И только после долгого молчания и отпыхивания кто-нибудь хрипло вздыхал:
– Не фартит…
– Но завтра – верняк. Следы свежие видел. Рядом ходит, – не обращаясь ни к кому конкретно, будто размышляя вслух, негромко басил второй.
– Конечно, верняк. И я видел… Самого видел. Здоровенный бычище. В ернике – лежка. Весь багульник вышаркал.
Пустыми домой идти – живой стыд. Скажут: «Неделю в тайге отирались – рябка не добыли…»
Из тайги мы вышли с голубицей и брусникой в желудках – голодными и уставшими.
Вернувшись домой, мы тут же распаковали мой рюкзак и через полчаса, похохатывая и подтрунивая друг над другом, вспоминали свои таежные приключения.
Голод, который мы тогда испытали, не был голодом. Три дня на ягодной диете – великолепная разгрузка для желудков…
О голоде военной поры и первых послевоенных лет, настоящем голоде, я знал из рассказов мамы и бабушки.
А вот с недоедом был знаком не понаслышке.
В то время, о котором я начал рассказ, мы, селяне, уже не голодали. У многих уже были коровенки. Многие заводили свиней, держали коз, имели кур. Спасали нас от голода и наши огороды. И наверное, уже в то время не было не только голода, но и недоедания. Но по-настоящему накормиться, насытиться крестьянам, а к таковым можно было отнести и семьи учителей, медработников, почтовых работников, в значительной степени живущие также за счет своих подворий – тех же коровенок, кур, огородов, – мешали налоги.
Налогами были обложены все и все. Все крестьяне, вся сельская интеллигенция платили налоги за землю, за своих буренок, хрюшек, кур, коз… по утрам после дойки хозяйки коров сдавали на молокоприемный пункт почти все молоко. То, что оставалось после сдачи налога, шло на выпойку телятам, малолетним детям и на забелку – забеливать чай.
О роли чая в нашей тогдашней жизни стоит сказать отдельно. Беленный молоком чай во многих семьях заменял все блюда – и первое, и второе, и третье – суп, щи, борщ, котлеты, рагу, телятину, индюшатину, осетрину… какао, кофе, компот, кисель…
– Что-то есть сильно захотелось, – говорил богатырь-лесоруб. – Надо чаю попить… – И выпив пяток стаканов – литровую алюминиевую кружку чая, – снова принимался за работу.
– Проходи, садись, чаевать будем, – говорила соседка соседке, подруга подруге, заглянувшей в ее дом.
– Спасибо. Я поела (именно не попилапридтипоела), – отвечала гостья. – Я к тебе, Петровна, и прибежала заварочки одолжить. Скоро мой Прохор из кузни своей на обед должен прийти. Сама знаешь – работа у него тяжелая. Помахай-ка целый день молотом… Накормить надо как следует. А у меня заварка кончилась. Ты уж займи мне щепотку.
… —Чай не пил – откуда сила? – шутили селяне. И стряхивая, прогоняя уныние, с усмешкой добавляли: – Чай попил – совсем ослаб.
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.