Значит, я умерла - [61]

— Кого?

— Ты знал ее как Мирей. Девушка была русской. Очень способная к языкам, отлично имитировала акценты. Тебе ведь и в голову не пришло, что она не француженка, верно?

— Нет, — подтвердил я.

— Я сразу понял, что она — именно то, что тебе нужно, — продолжал Клаус. — И это сработало. Ты перестал шляться по клубам. Наркотики еще принимал, но уже меньше. Наметился просвет. По крайней мере, так мне казалось.

— А что потом?

— Твой отец рассердился. Он платил девчонке кучу денег и еще снимал ей квартиру. И ему не нужны были улучшения, ему нужен был… в общем, чтобы все было, как он хочет. — Клаус щелкнул пальцами. — Он хотел, чтобы ты был его творением. Понимаешь, о чем я?

— Да. — Моему отцу всегда нужен был сын, который наглядно демонстрировал бы его превосходство над всем миром. А он получил меня.

— Последней каплей стала та поездка в Эльзас, куда Настя потащила тебя на твой двадцатый день рождения. Твой отец едва не спятил от злости, когда ты заявил ему, что вы поженились. Он позвонил мне, орал в телефон, что Schlampe[14] подцепила его сына. Я пробовал успокоить его тем, что брак был не настоящим. Но он как с цепи сорвался. Заявил, что эта Настя — Мирей — слишком глубоко запустила в тебя коготки.

— А моя сестра? Что она сделала?

— Джульетта? — Клаус удивленно поднял брови. — А что она могла сделать? Она была студенткой. Если и слышала о Мирей, то только от тебя или от отца.

— Но ведь Джульетта была в том самолете, на котором меня увезли в клинику… — Едва эти слова слетели с моего языка, как я вспомнил другие, те, что сестра бросила мне тогда: «Ты испортил мою неделю в Париже, говнюк. Чтоб ты сдох». И тут я понял — в ту ночь, когда умерла Мирей, все было не случайно. Джульетта оказалась в Европе потому, что ее отправил туда отец. За хорошую учебу, как она считала. Но у отца были на ее счет другие планы.

— Значит, убийство Мирей организовал мой отец, — тихо произнес я.

— Ну я ему не исповедник. Он никогда не говорил мне, что вот так, мол, и так.

— Но ты его знаешь. И сам догадался, как все было.

— Он меня не предупредил. А если бы предупредил, то я не допустил бы убийства. — Клаус сидел, глядя в бокал с вином. — Настя уже не раз работала на меня до этого. А тут мне пришлось рассказать родителям о ее смерти. Это было так… — Он замолчал, потом продолжил: — Твой отец порвал наши отношения. Я больше не мог доверять ему после этого. Можно что угодно говорить о Штази, но у нас были свои правила. У твоего отца их нет.

— Мой отец не просто убил ту девушку. Он свалил вину на меня. Заставил меня поверить, что я — убийца.

Эта мысль, новая для меня, причиняла мне боль. У меня всегда были непростые отношения с отцом, но, сколько себя помню, своим главным врагом я считал Джульетту. В чем только я ее не винил… В моем воображении у нее были клыки, рога и раздвоенные копыта. Сколько раз я жаловался отцу на то, какая она злая, а он всегда со мной соглашался? Как будто хотел, чтобы я возненавидел сестру.

— Ему нужен контроль над тобой, Тео. Твой отец и я по-разному думаем о жизни, но наше главное отличие вот в чем. Я — преступник и знаю это; а он считает себя бизнесменом. Я никогда не подпускал своих детей близко к своей работе, а твой отец, наоборот, хочет, чтобы ты шел по его стопам.

— Он всю семью убедил в том, что я — убийца. Джульетта поверила. Урсула. Кэролайн.

На имени жены я запнулся. Неудивительно, что она захотела развестись со мной. Впервые осознав всю низость отца, я не мог переварить последствия. Смерть Мирей изменила меня к лучшему: я зарекся когда-либо приходить в такое состояние, в котором смогу причинить кому-то боль, пусть даже случайно. И она же отравила любые отношения, какие у меня были потом. Отучила меня доверять.

— Моя-то сестра могла бы и догадаться — зря, что ли, она прожила с твоим отцом столько лет, — пробурчал Клаус. — Но Урсула перестала разговаривать со мной задолго до того, как это случилось.

— Она сказала, что это ты пристроил ее в дом отца. — Я все еще осмыслял последствия того, что сотворил мой отец, но упускать шанс разобраться и в этом фрагменте семейной истории тоже не хотелось. В конце концов, Урсула была в моей жизни столько, сколько я себя помню; она появилась даже раньше, чем ушла мать.

— Очень может быть. В молодости Урсула была ни к чему не способна, а твоя мать… характер у нее всегда был тот еще, а когда родился ты, начались серьезные проблемы. Урсула должна была помогать ей с детьми, — сказал Клаус. — Но мне и в голову не приходило, что она закрутит роман с твоим отцом. И уж, конечно, не я присоветовал ей выйти за него замуж. Эту ошибку она сделала сама.

— Это из-за нее ушла наша мать, — сказал я. — Джульетта презирает ее за это.

— А ты — нет?

— Как я могу? Урсула заботилась обо мне с ранних лет, когда моя мать ушла и не вернулась. Если кто и виноват в адюльтере, то только отец. — Я искренне так считал, и только теперь у меня прибавилось поводов предъявлять ему счет.

— Он был старшим из них двоих, но не самым мудрым.

— Отец заставил тебя нанять Мирей, чтобы та притворилась моей девушкой. Потом он убил ее и заставил меня считать себя монстром, — сказал я. — Так что это он виноват. Во всем.