Значит, я умерла - [59]

— Ты когда-нибудь слышала про Дейзи Гарсиа? — спросила Адина.

— Нет.

— Это случилось несколько лет назад. Дейзи пришла в полицию просить помощи, потому что ее преследовал склонный к насилию бывший муж. Вот только заявление у женщины приняли на испанском, а на английский так и не перевели. Она приходила к полицейским трижды и трижды писала заявление. А потом бывший муж пришел к ней в дом ночью — и заколол ее и двоих дочерей насмерть.

У меня даже желудок свело. Я представила себе отчаяние той женщины, и меня затрясло.

— Я сама узнала о Дейзи, только когда ее убили, но этот случай стал для меня своего рода путеводной звездой, — продолжала Адина. — Я задумалась: что могло спасти Дейзи от смерти? Конечно, с одной стороны, общественная активность — надо изменить судебную систему, заставить полицию обращать внимание на подобные жалобы. Но это займет время, а мы не можем позволить себе ждать. Семьдесят пять процентов женщин погибают от рук мужей или сожителей уже после того, как уходят от них. Им приходится из кожи вон лезть, чтобы спастись. Иногда в ход идут фальшивые паспорта и другие средства, которые не считаются законными.

И тут я по-новому зауважала мою сестру.

— Сегодня даже одноразовый телефон без паспорта не купишь, — продолжала Адина. — Конечно, это прежде всего контртеррористическая мера, и, как таковая, она имеет смысл, но жертвам домашнего насилия, особенно нуждающимся в анонимности, от этого не легче. Наш подход к этой проблеме одобряют не все. Многие хотят, чтобы все было строго по закону. Но иногда речь идет о жизни и смерти. Кэролайн это понимала. Получив диплом, она перестала работать на горячей линии, зато давала нам деньги. Много денег.

— Денег Трэкстонов, — произнесла я, думая об одноразовых телефонах. Бен говорил, что моя сестра пользовалась таким, но я ему не поверила, потому что представить не могла, откуда он мог взяться у Каро. Видимо, мне просто не хватило воображения.

— Теперь, когда ее нет, я думаю, что могу показать тебе кое-что. В своем письме она указывает на Тео как на угрозу, но… — Адина набрала на ящике стола код, замок пискнул шесть раз, и ящик открылся. — Кэролайн попросила меня сделать их для нее.

И она протянула мне два паспорта. Я открыла первый, увидела фото сестры и имя — Дейрдре Джейн Брукс. При взгляде на второй паспорт у меня чуть сердце не выпрыгнуло. На меня смотрел Тедди, а надпись гласила, что зовут его Эдвард Райан Брукс.

— Что за черт? — выдохнула я. — Ничего не понимаю.

— Она и мне ничего толком не объяснила; сказала только, что ей надо бежать от Трэкстонов, — сказала Адина.

— Не только от Тео?

— От всей семьи. Золовка житья ей не давала. А свекровь…

— Урсула? Я думала, они ладят.

— Ты ведь слышала о том, что кто-то все время перекладывал с места на место вещи Кэролайн у нее в доме? — спросила Адина. — Сначала она винила в этом Тео. Но потом тот стал редко бывать дома, а путаница с вещами продолжалась и в его отсутствие. А в один прекрасный день Кэролайн застала у себя в спальне свекровь.

— Так это Урсула — гремлин? — Прозвучало дико, но Адина даже не улыбнулась.

— Видимо, она рылась в вещах Кэролайн, — сказала Адина. — Позже я спросила об этом Кэролайн, но та сказала, что все нормально, что они со свекровью все обсудили и выяснили. И добавила, что Урсула на ее стороне.

— Ну хоть так, и то хорошо.

— Но в тот же день Кэролайн попросила меня сделать паспорта для нее и Тедди, — закончила Адина. — По ее словам, это не семья, а греческая трагедия какая-то, и поэтому она хотела увезти от них сына подальше.

Глава 34 Тео

Инстинкт требовал от меня прыгнуть в ближайший самолет и лететь в Нью-Йорк, чтобы задушить там Харриса голыми руками. Но ненавидеть его было просто, а ведь у меня были теперь все причины полагать, что моя сестра и отец также причастны к убийству. В конце концов, сестра была тогда в Берлине, а отец лгал мне, будто я звал его на помощь. А еще я испытывал невероятное облегчение: после стольких лет, прожитых с мыслью, что я — убийца, меня будто выпустили из тюрьмы на волю. Правда, Бадем не видел, кто и как убил Мирей, но я был уверен: это сделал Харрис. Оставалось только найти ответ на вопрос, по чьему плану он действовал. Ну и не следовало возвращаться в Нью-Йорк, опираясь лишь на слова недужного наркомана в качестве доказательства. Нужно было что-то более основательное.

Клауса фон Штрома я не видел четыре года и не имел понятия, где он, зато знал, как выйти с ним на связь. Я набрал номер его пейджера и стал ждать. Не прошло и четверти часа, как мне перезвонил один из его подручных.

— Это Тео Трэкстон, — сказал я ему. — Я в Берлине; мне надо видеть Клауса, и как можно скорее.

Полчаса спустя звонок повторился.

— Клаус заедет за вами в отель к семи тридцати. Будьте одеты к ужину.

Только повесив трубку, я понял, что не сказал, где остановился. Но это было неважно. Берлин — город Клауса, он здесь хозяин.

* * *

В назначенное время меня ждал у отеля черный «Мерседес». Водитель распахнул дверцу, и я сел. Машина была пуста.

— Как я понимаю, Клаус ждет меня в ресторане? — спросил я по-английски у шофера, когда тот вернулся на свое место. На вид ему было лет девятнадцать-двадцать, смуглая кожа, темные волосы.