Значит, я умерла - [53]

Уставившись в стену, я ждала, когда откроется вторая почта.

— Извини, я редко пользуюсь этим адресом, — сказал отец, видя мое нетерпение. Я промолчала, разглядывая фото у него на столе. На одном была вся наша семья: мне едва исполнился год, Каро лет шесть; на другом — мы с Каро в обнимку.

— Ты поставил эти фотки, когда умерла Каро? — спросила я отца.

— Нет, они давно здесь.

— А зачем тут мои?

Он оторвался от клавиатуры и повернулся ко мне:

— Потому что ты — моя дочь.

— Мы же не общаемся.

Он снова повернулся к компьютеру.

— Это твой выбор. И я его уважаю. Но, разговариваешь ты со мной или нет, это не отменяет того обстоятельства, что ты — мой ребенок.

— На меня твоя психологическая трепотня не действует. Я тебе не Каро, — предостерегла его я. — Это она умела прощать, а я — нет.

— Знаешь, вряд ли тебе это понравится, но ты куда больше похожа на меня, чем Каро.

— Ищи лучше письмо, — перебила его я.

— Я говорю это не для того, чтобы сделать тебе еще больнее, — ответил отец. — Уж я-то знаю, каково это — испытывать гнев. Не знать, как справиться со своей яростью.

— Заткнись. Ты ничего обо мне не знаешь. Ты и я — биологические родственники, но я никогда не думаю о тебе как об отце. Для меня ты — тот, кто избивал мою мать.

В комнате повисло ледяное молчание.

— Я переставал быть собой, когда пил, — прошептал он. — Если б ты знала, как мне теперь жаль…

Но это я уже слышала. Отец всегда винил во всем алкоголь, даже когда пил. Послушать его, так виски меняет природу человека. По мне, так это все равно, что сказать: маска, которую носит человек, определяет его характер. Впрочем, в случае с моим отцом верно было как раз обратное: алкоголь срывал с него маску и показывал его гнилое нутро, его истинную сущность. Так в фильме ужасов какой-нибудь монстр стягивает с себя человеческое лицо, а под ним оказываются скользкие щупальца. Тьма, которая всегда была внутри…

— Просто найди письмо, — повторила я.

Я наблюдала, как он роется в сообщениях компании. Ничего от «Склепа Озириса» там не было.

— Может, оно в почте, дома? — предположил отец.

— Но это же не письмо! Не обычная почта! — от расстройства я даже закричала. — Слушай, у тебя должен быть еще адрес. Люди то и дело подписываются на новые адреса, а потом забывают…

— Я пользуюсь своим уже двадцать лет, — возразил он. — Адрес компании новее, потому что я долго не хотел заводить сайт. Никаких других у меня нет.

В отчаянии я вынула свой телефон.

— Сообщение выглядело вот так. Видишь?

На экране появилась надпись: «Склеп Озириса сохранит ваши данные в целости и неприкосновенности». И ниже: «Кэролайн Кроули хочет, чтобы вы прочли это письмо».

— Так ты про это? — Отец выглядел ошарашенным. — Я его сразу стер.

— Что? Почему? Что там было написано?

— Не знаю. Я его даже не открывал. Эти стервятники-журналисты то и дело названивали мне, спрашивали, сидела ли Каро на наркотиках… Я думал, это от них.

— Открой корзину, — велела я ему.

Он открыл, и первым, что мы там увидели, было письмо Каро. В нетерпении я оттолкнула руку отца и сама кликнула на письмо.

Папа!

Это письмо, которое я пишу тебе сейчас, самое трудное в моей жизни. Я всегда считала, что мой долг — оставаться жизнерадостной и энергичной, но на самом деле я давно несчастна. Моя всегдашняя нелюбовь к выяснению отношений, и даже просто к разговорам на сложные темы, привела к тому, что я поверяю свои мысли только бумаге, пусть и цифровой. Рождение ребенка подтолкнуло меня к размышлениям о том, что и как влияет на человека, пока он растет. Я много думала о тебе и маме — не знаю, к добру или к худу. Но каждый раз, вспоминая детство, я испытываю обиду. Все, что было тогда дурного, не сотрешь, но я все равно благодарна тебе за то, как сильно ты изменился в последние годы. Жаль только, что, когда мы росли, ты был другим.

Я знаю, что Дейрдре не подарок, но только от тебя зависит, помиришься ты с ней или нет. Я знаю, ты считаешь, что она ненавидит тебя и не хочет иметь с тобой ничего общего, но ты сможешь преодолеть это, если захочешь. Мы такие, какие есть, потому что ты был таким, каким был. Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы вы оба были рядом с Тедди, пока он будет расти.

Я люблю тебя,

Каро

Даже не знаю, чего я ждала от письма Каро, но точно не этого. Я смотрела на экран, вытаращив глаза. Глянув на отца, поняла, что и он тоже ошарашен. Мы с ним походили на двух рыб, которые вылезли на сушу, а теперь не знают, чем тут дышать.

— О чем это она, а? — спросил отец. — Почему она несчастна? Из-за Тео, что ли? Да она всегда была такая веселая… В какую комнату не зайдет, везде точно свету прибавится.

— Счастливая и жизнерадостная — не одно и то же, — мрачно ответила я. — О чем она и пишет в самом начале.

— Неужели она еще злилась на меня? А я думал, мы помирились…

Если он рассчитывал, что я стану его утешать, то обратился не по адресу. Я молчала. И молча кипела внутри. «Я знаю, Дейрдре не подарок…» В нашей семье роль хорошей девочки возложила на себя Каро, меня же всегда представляли как черную овцу. А тут, поглядите-ка, оказалось, что и она чувствовала то же, что и я в детстве… Она и я должны были стать союзницами, а вместо этого не разговаривали долгие годы. Так что я, может, и не подарок, но зато и не лицемерка.